|
AMICITIA сучасні тексти про дружбу*современные тексты о дружбе : Збірка сучасних текстів продружбу
Олександр Апальков, петренко, Курінь Літературно-мистецький альманах
— Склянка Часу*Zeitglas,
2010.
— 292 с.
— м.Канів. — Наклад 1000 шт.
Можливість автографа.
ISBN: 978-966-2306-17-0
ББК: 84 (4 Укр)6-5
Жанр:
— Проза
— Поезія
— Жіноче
Анотація:
В збірці надруковано поетичні та прозові твори таких авторів:
Моцпан Дмитро
Говорун Валентин
Рейцен Євген
Смольницька Ольга
Криловець Наталя
Норченко Валерія
Стадник Олександр
Комісарук Володимир
Калініченко Михайло
Соколова Олена
Петренко
Гайдук Сергій
Кульбовський Микола
Низак Лія
Надія
Шевченко Жанна
Чистяк Дмитро
Калита Василь
Нечипорук Іван
Єгорцева Оксана
Суходол Юрій
Вовнянко Анатолій
Панфілов Владислав
Савчук Микола
Гуцуляк Віта
Cавіна Наталія
Харакоз Наталія
Сільченко Віра
Комарова Єлизавета
Павлюк Світлана
Сорокін Віктор
Влащік Валерія
Суворова Тетяна
Жеребцова Ніна
Ульяницька Людмила
Стасюк Вадим
Мамчич Олена
Лара Песенка
Борова Людмила
Карбуєва Ніна
Бежнар Федір
Шемахова Анна
Лисенко Валентина
Зоря Світлана
Гуменюк Алла
Комірко Михайло
Касьянова Світлана
Тихий Юрко
Нікітіна Ірина
Синиченко Надія
Захар`єв Володимир
Кошовець Павло
Булахова Любов
Юрійчук Павло
Ворончихіна Ксенія
Скорова Тетяна
Криштул Ілля
Пушенко Наталія
Нізовцов Михайло
Зимовець Олена
Семак Тетяна
Кузнецова Ірина
Глазков Володимир
Апальков Олександр
Книгу можна придбати в книгарнях Київа, Харкова, Черкас, Чернівців, або післяоплатою (35 грн.), замовивши її у видавництві.
zeitglas@ck.ukrtel.net
|
Лінк із зображенням книжки:
|
Я получил письмо из Германии. Мне писал мой друг. Нас свела работа. Он помогал улучшить водоснабжение нашего города.
У нас протекает Днепр. А вода подается в квартиры по часам. О горячей воде все мы уже давно забыли.
Адольф Вагнер – так его звали, свалился как снег на голову. Его прислала организация пенсионеров-специалистов. Там, в недрах старого Запада есть такое. Чтоб старые люди не чувствовали ненужность своих знаний и умений.
Мы проработали с ним месяц. Среди июльской жары, бесконечных вопросов и безтолковых ответов.
Прощаясь он спросил меня почему мы так безтолково живем, и так много ... [ Показати весь уривок ]
пьем.
И вот он писал, спустя год. Извинялся за долгое молчание. Ссылался на занятость и поездку в Гвинею. Потом он катался на лыжах. В Альпах. И не удачно упал.
Я вспомнил наши с ним разговоры. Адольф Вагнер стоял передо мной. Как живой. Старику далеко за восемьдесят лет. Во время войны он был десантником СС. В котле под Корсунем он пролежал в сугробах двое суток. В десяти метрах ездили танки. Русские. Испускали дыхания выхлопов. Теплыми и вонючими облаками. С ним рядом умирал его друг. И умер рядом. От ран и холода. Ночью Вагнер уполз. На Запад. По компасу.
Я красочно представил себе. В черно-белом месиве его синие глаза. И коченеющие широкие скулы.
“Ади”, так он просил меня его называть.
Теперь Ади писал, что упал неудачно. Катаясь на лыжах. В Альпах.
Об Альнах я имел смутное представление. Я их никогда не видел. Там, должно быть, искрится снег. И дымится позёмка. Когда её ворует ветер востока.
“Я давно не подавал о себе вести.– Писал он. Писал он на компьютере. Строчки были ровные и неотформатированные. – Я упал, катаясь на лыжах. Это оказалось так тяжело, что я долгое время валялся в больнице. И даже был прооперирован. И всё из-за внутренних повреждений. После больницы мне пришлось уехать на курорт.”
Я представил себе еще раз цветущего деда. Среди цветов длинностебельных роз. Где-нибудь у безымянного ручья Шварцвальда. Глядящего на форель. А та стайками плывет, против течения.
Мой сосед по койке застонал. Я обвел его боковым взглядом. Он лежал без движения. Без красок в старом лице. Осенний лучь усугублял восковитость его носа и щек, впалых и не бритых. Из трёхлитровой, перевернутой горлом вниз, банки шел мутный шланг к его кровати. Дед лежал поверх застиранной до остервенения простыни. На мятом косяке её стоял штемпель: FREUNDE VON KANEW. Из гуманитарных поставок.
“Когда я ещё лежал в больнице,– читал я дальше,– я думал очень много. Куда больше, чем прежде. Я создавал себе мысли. И начал философствовать. И я установил, что мы, по своей натуре воспринимаем всё либо слишком серъёзно, либо безразлично легко. Вовсе не так, как в действительности. Но кому я это скажу!”
Сосед застонал снова. И попробывал повернуться на бок. Но не смог. Стон затих.
Жужжала последняя муха, у стекла большого немытого окна. По центру окна наклеена цифра 20. Номер палаты.
“В то время, когда еще был постельный режим, я, насколько я мог, много читал. Все подряд. И конечно же много спал. А что поделаешь.”
Япрервал чтение. И тоже заснул. Потому, что был слаб.
Утром приехала старуха. В черном платке. На нем раскинулись русские цветы. Вылинялые и старые. Она вошла тихо. Положила мне в руку антоновское яблоко.
Оно запахло.
– Оце привезла Василевi попоїсти, – сказала она тихо.–А його вже й не стало. Думала, що випишуть. Привезла пiджака. Оно й медалю приколола.
Через её локоть свисала тряпка. Когда-то пиджак. Из толстогранного вильвета.
Я видел такой фасон в селе моего детства... На медали стояло “За Корсунь-Шевченковскую битву”.
Медаль одиноко телепалась.
Тихо.
Александр Апальков, ПИСЬМО, збірка AMICITIA, стор.287-288 [ Згорнути уривок ]
|
