|
А был ли мальчик : роман
Іван Мотринець
— Піраміда,
2001.
— 536 с.
— м.Львів. — Наклад 1000 шт.
ISBN: 966-7188-20-5
ББК: 83.3
Жанр:
— Романи, новели та оповідання
— Пригодницьке
|
Лінк із зображенням книжки:
|
Дул пронизывающий мартовский ветер. Поскрипывали старые каштаны. По ноздреватому, отяжелевшему от влаги снегу медленно шла четвёрка атлетически скроенных парней. Все они были одеты в иссиня-чёрные лайковые куртки. Молодые атлеты несли гроб с телом четырнадцатилетнего Вити Купнера. Сзади двигался старинный катафалк, словно взятый напрокат из музея.
Впереди, в двух-трёх метрах от них, с фотографией безвременно усопшего мальчика, шёл, тяжело переставляя ноги, высокий симпатичный юноша с буйной шевелюрой и длинными девичьими ресницами. Взгляд его был непроницаем, отсутствующ и, казалось, направлен ... [ Показати весь уривок ]
во Вселенную. То был лучший и самый близкий друг покойного.
Позади - растянулась похоронная процессия. Снег, вперемешку с дождём, подгоняемый злым ветром, заляпывал лица людей. Они втягивали обнажённые головы в приподнятые тёплые воротники дублёнок и шуб и обречённо шагали дальше.
Рядом с гробом, с опущенной головой и затвердевшим от внутренней боли лицом, шёл Витин отец. Было ему около пятидесяти. В правой руке он держал норковую шапку, то и дело теребя её, словно она мешала. Изредка внимательно и цепко посматривал по сторонам: его интересовало, все ли друзья пришли разделить горе, проститься с единственным сыном.
Голова процессии свернула за угол строящегося коммерческого банка - хвоста колонны не было видно. Витин отец удовлетворённо вздохнул: все, кто должен был прийти, явились на траурную тризну.
Крупные снежинки падали на лысеющую отцову голову и тут же таяли, оставляя в проплешинах влажный след. Иногда Витин отец доставал из кармана большой носовой платок и, словно полотенцем, вытирал лицо и голову. Сухие больные глаза, одутловатое бледно-желтоватое лицо и подглазья - сплошные большие мешки. Могло показаться, что он тяжело болен и только свалившаяся на его голову беда заставила подняться с постели. Полушубок из дорогого меха неуклюже висел на узких плечах. На левой руке посвёркивал большой перстень, придававший значительность (если не исключительность), выделяя из общей массы и возвышая над серой, однообразной толпой. Несмотря на трагизм ситуации, всё свидетельствовало об основательности и преуспевании этого человека.
Опираясь на мужнину руку, поникшая, с отстранённым лицом - шла рядом его жена. Она казалась значительно моложе мужа. Красивое, хотя и уставшее, смуглое лицо, стройная фигура, которую умело подчёркивала приталенная чёрная каракулевая шубка. Пальцы женщины были унизаны кольцами с дорогими, очевидно, камнями. К груди она прижимала букет тёмно-красных роз.
Неожиданно напротив процессии остановился роскошный автомобиль, из него вышла такая же роскошная женщина с букетом не менее роскошных диковинных цветов, прикрепила их к катафалку и – столь же стремительно исчезла.
Слева тянулся обшарпанный и замызганный бетонный кладбищенский забор. Местами он был изогнут, как змея, поскольку отделял старое городское кладбище от жилых домов-одноэтажек довоенной ещё постройки. По этому змеевидному периметру была выстроена колонна автомашин, самых разнообразных марок, на которых прибыли друзья и знакомые Купнера-старшего.
Близ центральных ворот этой юдоли человеческой печали процессия приостановилась, а затем медленно начала втягиваться вглубь кладбища. Людские ручейки разливалась меж могилами, дабы через некоторое время слиться воедино у отверстой могилы. Там, на двух больших деревянных подставках, стоял гроб с телом мальчика. Сутулый гробовщик, иссушеный дуновениями многочисленных смертей, с лицом, напоминавшим печёное яблоко, вытер взмокший лоб и вяло взмахнул рукой, - дескать, всё готово, начинайте...
Не обращая внимания на слёзы присутствующих, на их глухие рыдания и стенания, он неспешно отошёл в сторону и, отдыхая, опёрся на лопату. Его хорошо пропечённое на алкогольных ритуальных ристалищах лицо было спокойно и даже величественно. Да, могильщик напоминал отстранённого мифического Харона, переправлявшего усопших в царство теней через реку забвения Стикс. Для него это была подёнщина, обычная ежедневная работа, дающая средства для существования. Могильщик ждал окончания ритуала, чтобы закопать очередного клиента и получить причитающуюся мзду за хорошо проделанную работу.
Когда в перенасыщенном, словно мокрая вата, воздухе отзвучали скорбные слова и в могилу была брошена последняя горсть влажной глинистой земли, у ворот кладбища резко затормозили темно-синие ‘‘Жигули’’, - автомобиль по-собачьи взвизгнув, слегка вздыбился, как бегун на старте, и замер у бордюра. Водитель, мужчина лет тридцати с красиво посаженной головой, которую, впрочем, портили оттопыренные уши, машинально надвинул кожаную шляпу на глубоко всаженные в череп глаза, и вздохнул. Затем в раздумье опустил за дверцу крепкую руку в коричневой замшевой перчатке и нервно забарабанил пальцами по кабине. Судя по всему, водитель нервничал.
Он взглянул на кладбищенские ворота, как будто решая для себя вопрос: идти или не идти... Но вдруг рывком открыл дверцу и легко выпрыгнул из машины. Поминутно озираясь, быстрыми, по-кошачьи пружинистыми шагами прошёл на кладбище и по тропинке направился в сторону траурно звучащей музыки. Взобрался на чью-то неухоженную могилу, на которой из-под черневшего снега торчала отбитая от памятника женская голова. Раздраженно пнул её ногой и каменная голова медленно покатилась вниз, осмысленно посылая осквернителю свою скорбную каменную улыбку.
По-гусиному вытягивая шею, любопытствующий водитель пытался высмотреть, что же происходит у могилы безвременно усопшего отрока. Словно из последнего ряда театра видно ему было плохо, и поэтому с гримасой неудовольствия он вскоре спрыгнул с могильного холмика. ‘‘Слава Богу, отпели... - невнятно пробормотал себе под нос. - Пора сматываться. А не то, глядишь, неровен час, - засекут...’’. По той же скользкой неудобной тропке направился к центральной аллее, ведущей к выходу. Подходя к своей машине, несколько раз воровато оглянулся, привычно бросил тренированное тело на сиденье и включил зажигание. Автомобиль резко рванулся вперёд.
Спустя некоторое время начали стекаться к своим сверкающим лимузинам и участники похоронной процессии. В сопровождении четвёрки парней, нёсших гроб с телом сына, последними вышли отец с матерью. Один из них открыл дверцу ‘‘мерседеса’’, жестом приглашая в салон убитых горем родителей Вити Купнера. Остальные на своих машинах помчались вслед за ‘‘мерседесом’’.
Площадь у кладбища опустела. По пустынной улице мела позёмка. [ Згорнути уривок ]
|
