Олексій Нікітін : Истеми : роман : Рецензії в пресі.

Автор рецензії: Montero (джерело: Мартышкины Книжки)

«Истеми» – небольшой по размеру роман Алексея Никитина, который автор мог легко превратить в объемное произведение страниц на шестьсот, напомнит читателю о «Кондуите и Швамбрании» Льва Кассиля. Студенты киевского ВУЗа в 1984 году изобретают для себя игру, похожую на компьютерную «Цивилизацию», делят мир между игрокам и начинают играть. С войнами, контурными картами, торговлей, обменами ультиматумами и нотами протеста. Но в тоталитарном обществе любая невинная затея может быть расценена как преступление. Игра приводит к непредсказуемым последствиям, изменившим судьбы игроков. Она обрывается, казалось ... [ Показати всю рецензію ] бы навсегда. Но, совершенно неожиданно и пугающе начинается снова двадцать лет спустя.

Роман Никитина «Истеми» сочетает в себе элементы и приключенческого романа, и психологической драмы.

«Истеми», помимо всего, еще и роман о мужской дружбе, предательстве и воспитании. О том, что иногда, нужно двадцать лет, чтобы в конце концов понять, что твой лучший друг – не друг, а сволочь.

Читается книга быстро, а полное осмысление прочитанного приходит уже после. Книга заканчивается очень быстро, читал бы еще и читал.

Создается ощущение, что автор специально разделил роман на две части, первая (1984 год) написана яркими красками, а вторая (2004) – простым карандашом. Куски частей перемешиваются и, создается впечатление меняющейся пленки – то цветная, то черно-белая.

Язык автора очень легкий, а одного эпизода о поездке студентов «на картошку», а точнее, «на яблоки», достаточно для того, чтобы считать роман успешным.

Если понравится «Истеми», попробуйте почитать книгу Андрея Геласимова «Фокс Малдер похож на свинью». Мне показалось, что эти произведения чем-то близки.

Прочитал с удовольствием. И вспомнил свое прошлое, примерно в те же годы, когда начинается действие романа Никитина, мы, студенты экономического ВУЗа, в течение учебного года проводили футбольные чемпионаты двух придуманных команд, одна из которых была киргизской, а вторая – монгольской. Естественно, каждая команда интересовалась историей «своей родной» страны. Писали даже поэмы. Выпускали газету, а потом и журнал. Для своих. Для участников футбольных сражений. И хотя статьи носили в основном спортивный характер, но проскальзывали у нас и темы с политическим флёром. Например, в статье о смене тренера в одной из команд были использованы цитаты одного из съездов партии. Прочитав «Истеми», вдруг задумался, а что с нами бы было, если бы эти средства ограниченной информации попали в руки какого-нибудь преподавателя, сотрудничавшего с КГБ (а таких было немало). А раньше о таком даже не думалось

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: Виктор Топоров (джерело: Slon.ru)

Первый – и чрезвычайно симпатичный – роман 40-летнего киевского писателя: невинная игра в альтернативную историю ломает жизнь пяти украинским студентам после того, как они попадают в поле зрения КГБ. Не ломает, а скорее, надламывает – но и десятилетия спустя (уже в наши дни) тремя друзьями: нынешними политиком, коммерсантом и не-пойми-кем (четвертый студент погиб в Афгане, а пятый сидит в дурдоме для хроников) – внезапно овладевает страх, механизм которого был запущен в глухую брежневскую пору. Малособытийное, но высокохудожественное повествование; у русскоязычного киевлянина удивительно твердое ... [ Показати всю рецензію ] и, вместе с тем, изящное перо – особенно для дилетанта, хотя и не только. В самом конце года в том же издательстве у Никитина вышел второй роман – «Маджонг» (тоже, судя по названию, про какого-нибудь homo ludens).

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: Андрей Мартынов (джерело: «Октябрь» 2011, №12)

На первый взгляд, новый роман талантливого украинского прозаика Алексея Никитина напоминает стандартный постмодернистский текст, ориентированный на массового читателя. Легкое, занимательное чтение. Вроде бы все условия для этого соблюдены: и приключенческий сюжет с детективным уклоном, и экскурсы в прошлое страны, и альтернативная история…

И сюжет вполне годится для отдыха. Пятеро студентов-технарей (радиофизики), будучи “на картошке”, придумывают себе на первый взгляд дурацкую игру: карта Евразии перекраивается на новый лад. Студенты становятся главами выдуманных государств (Запорожского Каганата ... [ Показати всю рецензію ] и Словенско-Русской республики) или же давно сошедших с политической арены (Священной Римской империи). Между странами завязываются экономические и политические (зачастую непростые) отношения. Ведь Итиль, древняя столица Запорожского Каганата, пятьсот лет назад была захвачена коварными словеноруссами.

Казалось бы, невинная забава (привет “Кондуиту и Швамбрании”, а также “Цивилизации” – они честно упоминаются в романе) оборачивается драмой. Поскольку даже игровое моделирование альтернативной политической реальности привлекает внимание органов госбезопасности. Студентов арестовывают. Правда, сперва думалось, “арест – вещь довольно забавная”. Чекисты довольно быстро понимают, что в игре нет злого умысла (да и вообще – подтекста). Более того, игра захватывает самих сыщиков, и под видом следственного эксперимента они пытаются заставить студентов объявить друг другу войну.

Здесь-то и начинается давление, а ощущение нового интересного приключения сменяется тревогой. Три из пяти “государств” оказываются вовлеченными в “войну”. Героев отпускают, но уходят они уже психологически сломленными. “Победа вроде бы была – мы вышли. <…> Но победителей из нас не получилось”, – с горечью признаются недавние узники.

Вскоре один из студентов погиб в Афгане, другой, устрашась реальной войны (он и виртуальной, между выдуманными государствами, искренне не хотел), решил косить под психа и застрял в дурдоме (изначально был болен? заигрался?). У трех других внешне все вроде бы ничего. Двое – уже после распада СССР – нашли себя в бизнесе, третий – в политике.

Спустя двадцать лет главный герой, менеджер по продажам, некогда Его Величество, Каган Запорожского Каганата Истеми, неожиданно получает электронное письмо:

“Рим, 9 марта 2004 г.

Ваше Величество, дорогой Брат!

Дружески препровождаю Вам при сем текст моего ультиматума Словеноруссии.

Благоволите принять и пр.,

Карл”.

Вновь игра (только ее на фоне “помаранчевой революции” не хватало)? Нет, сгинувший в Афгане Карл ХХ, правитель Священной Римской империи, оказывается, уцелел. И собирается отомстить одному из своих бывших друзей. Только кому? Президенту Словернорусской Конфедерации Стефану Бетанкуру? Президенту Объединенных Исламских Халифатов – Халифу Аль-Али, Ламе Монголии – Ундур Гэгэну? А может быть, в дальнейшем и заглавному герою книги? И не только за виртуальную “войну” – естественно, она меркнет перед кровавой реальностью боев в Афганистане, – но и за предательство. Игра врывается в жизнь, и кажется, что возникшие вдруг у виртуального главы Словенорусской Конфедерации проблемы на работе – месть “императора”-“афганца”.

И вновь зададимся вопросом: перед нами постмодернистский роман для отдыха? “Халифаты напали на Священную Римскую империю сразу в двух местах – началась война за Ламанчу и Андалузию, и одновременно высадился десант на Сицилии. А потом и Курочкин-Бетанкур двинул двадцать пять танковых дивизий на Герц и Аквилею”. Что это – почти классический вариант альтернативки? Немного измененная история путешествия в прошлое (привет фильму “Мы из будущего”)?

Нет. Ведь вся альтернативная история у Алексея Никитина, как это ни парадоксально звучит, тесно связана с реальным прошлым. Многие из описанных им событий и явлений были изначально заложены в череде минувших событий и имели возможность осуществиться в исторической действительности.

Судите сами. До принятия христианства на Руси было очень сильно влияние соседнего Хазарского каганата, официальной религией которого был иудаизм. Да, мы с ним воевали, но не меньше и торговали. А правителей связывали родственные узы. Князь Владимир, крестивший Русь, носил титул кагана. Учитывая политическое влияние хазар, можно предположить, что шансы иудаизма стать государственной религией в России были отнюдь не математическими. Кстати, как и у татаро-монголов – принять православие. На Русь они пришли в массе своей язычниками, и влияние отечественной культуры, в том числе и религиозной, было вполне соотносимо с воздействием находящихся под контролем Орды земель, где преобладал ислам.

Поэтому была возможна и такая модель будущей государственности, как она описана у Никитина: “Вот, например, Запорожский Каганат. Территория: один миллион сто тысяч квадратных километров. Столица: Умань. Население: сто восемнадцать миллионов человек, согласно переписи 1980 года. Государственный язык: запорожский. Политический строй: конституционная монархия. Денежная единица: гривна, вероисповедание: иудаизм (религия отделена от государства). Запорожский Каганат – индустриальное государство: развиты машиностроение, приборостроение, химия, сельское хозяйство. В арсенале есть ядерное оружие, средства доставки любой дальности”.

Да и расположение Словенорусской конфедерации дает другой также возможный вариант развития балканских этносов в случае более успешного отражения прессинга Оттоманской империи. А если учесть, что с XVII века Империя переживала кризис (вспомним, например, ее поражение в войне против европейской коалиции, состоящей из армий Речи Посполитой, Австрии и России в 1686 – 1700 годах), то раннее освобождение Балкан было вполне вероятным. Ведь Австрия тогда получала Венгрию и Трансильванию и, тем самым, выходила напрямую к границам Балкан. Поэтому можно допустить в качестве возможной альтернативы появление буферных государств против Турции (по аналогии с Испанской Маркой, созданной с аналогичной целью франкским королем Карлом Великим в 810 году) или же поддержку национально-освободительных движений.

Есть в тексте Никитина и отсылки к классике. Вот как описывает заглавный герой свою работу на американскую корпорацию: “карьера – игра. Бонусы, призовые очки, служебный рост... Механический заяц”. Как здесь не вспомнить “Заводной апельсин” Энтони Бёрджеса. Критика уже отметила явную параллель между попавшим в сумасшедший дом студентом и МакМерфи Кена Кизи (“Пролетая над гнездом кукушки”).

Такой вот получился роман. Если и постмодернистский, то ближе к высоким образцам (“Маятник Фуко” Умберто Эко или же его “Баудолино”). То же ощущение иллюзорности реальной истории и реальности истории мифической, выдуманной. Впрочем, почему мифической? Ведь еще Оскар Уайльд писал, что туманы в Лондоне появились только после того, как их выдумали художники. А поэт всегда прав. Поэтому остается ждать появления на карте новой Священной Римской империи. Тем более что ранее она уже существовала.

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: Елена Макеенко (джерело: pro arte)

Очередное открытие издательства Ad Marginem на просторах бывшей империи – Алексей Никитин, бизнесмен, разработчик каких-то дивных инноваций, it-журналист и писатель, который прославился продажей своих книг на Amazon`е. Его роман «Истеми», ни больше, ни меньше – новое украинское слово в русской литературе.
В центре романа – история о пятерых студентах радиофака Киевского университета, которые от скуки и невостребованности на колхозном сборе ранета придумали увлекательную игру, «стратегию» из области исторической и географической фантастики. Перекроив карту Евразии образца 1984 года на Запорожский ... [ Показати всю рецензію ] каганат, Исламские халифаты, Словенороссию и прочие царства-государства, в надежде на внимание самой красивой однокурсницы, студенты так погрузились в торговлю оружием и сочинение ультиматумов, что не заметили, как привлекли внимание КГБ. Второй пласт истории – двадцать лет спустя – начало нулевых. Время, когда эрудированные физики становятся частными предпринимателями или менеджерами в крупных корпорациях, сидят в Верховной Раде или лежат в психиатрической клинике.

В арсенале Алексея Никитина не так много текстов, но совершенно очевидно, что жанр авантюрного детектива пользуется его особой любовью. Правда, авантюрность – это хоть и мякоть плода литературных трудов писателя, но не его сердцевина. Когда захватывающе разогнавшаяся история каганов и халифов с переломанной судьбой начинает пробуксовывать и сбрасывать обороты, первое ощущение – досада на автора, которому не хватило дыхания на маленькую книжку. Но есть такое излюбленное литературоведами слово – «зазор». Так вот в зазоре между закрученной историей, чем-то напоминающей «Чучхе» Гарроса-Евдокимова, и непонятно откуда взявшимися рассуждениями о том, как братья-мусульмане могут выдавить дядьков с салом и горилкой из Крыма, лежит то, что не позволяет роману развалиться. Вероятно, смысл.

Побег в альтернативную реальность на излёте эпохи застоя уже почти прощается КГБ, но не прощается самой историей. Через двадцать лет невинная шутка, как динамитная лента, подбрасывает в воздух один скелет за другим. И хотя ни великой тайны, ни страшного разоблачения, ни сокровищ на дне морском никому обнаружить не предстоит – игра просто продолжает делить карту и передвигать фишки уже сама по себе. Поколение восьмидесятых, которому достался в руки новый мир, выглядит в романе как лопающиеся пузыри на поверхности кипящей воды. Кто-то не выдержит раньше, кто-то позже, но сохранить себя едва ли удастся хоть одному. И только тени погибших на войне или навсегда застрявших в психушке заставляют с ужасом и тоской оборачиваться назад.

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: В.В. (джерело: Завтра)

Подзаголовок "роман" никого не должен вводить в заблуждение. Киевский прозаик Алексей Никитин написал вовсе не роман, а повесть. Но — очень хорошую повесть, блестяще передающую "дух времени". Именно времени, а не эпохи. Потому что эпох за это время сменилось несколько.

Безобидная, казалось бы, игра, начатая второкурсниками-радиофизиками Киевского университета в сентябре 1983 года: "Неплохо бы... Своё княжество — и никакого матанализа, никаких дифуров", — уже через полгода завершилась в кабинетах и камерах местного КГБ на Владимирской улице с формулировкой "группа аполитически настроенных студентов, ... [ Показати всю рецензію ] численно моделировавших сценарий раздела Советского Союза". Действительно, неплохо, да?

Впрочем, на деле сценарии раздела Советского Союза были тогда, судя по всему, уже не просто промоделированы — совсем другими, кстати, людьми, — но и запущены в действие. Пока Горбачёв расчищал себе дорогу в генеральные секретари ЦК КПСС, Ельцин руководил Свердловским обкомом всё той же "руководящей и направляющей силы советского общества", КГБ по всем градам и весям ловило при помощи своих сексотов и обычных "стукачей" вот таких "аполитически настроенных студентов".

Которых, между прочим, в массовом порядке, миллионами уникальных экземпляров, создавало советское общество, с его прекрасной системой образования, высокой культурой и жизнеутверждающими гуманистическими идеалами.

"Мишка Рейнгартен... работал над ОТВ, Общей Теорией Всего. Теория относительности Эйнштейна входила в ОТВ как частный случай. Чтобы однокурсники и соседи по общежитию не мешали, Мишка разрабатывал Теорию Всего по ночам. А чтобы самому им не мешать, он работал в шкафу. Мишка надевал куртку с капюшоном, брал толстенную общую тетрадь с выкладками, настольную лампу, которая крепилась на шее, и отправлялся на несколько часов в шкаф. Спал он днём, а на пары вообще не ходил".

А от них на деле требовалось уже совсем другое — не то, чему учили в школах и по телевизору. И дело было совсем в другом. "Как вдруг возникла идея такой странной игры? Откуда это всё? Откуда эти императоры, каганы, халифы?.. Вы же советские студенты!.. Студенты столичного вуза..."

Не должно было быть никаких "альтернативных" моделей, даже самых невероятных, а особенно — вот таких, с моделированием на реальных картах и с реальными массивами данных, никакого — даже мысленного — сопротивления и противодействия внедряемой "сверху" картине мира, никакого намёка на иное — ибо "иного не дано!" Вот на что первым делом реагировала и "закатывала в асфальт" "иммунная система" советского государства. "Он (следователь КГБ Синевусов. — В.В.) объяснил, что играть нам запрещается, а все документы, не найденные во время обыска, если таковые обнаружатся, я обязан сдать на Владимирскую, 33. Ну, и — молчать, молчать, не разглашать. Выпустили меня в тот же день". А ведь "дом, разделенный в основании своем, не устоит". Он и не устоял... А люди — что люди?

"В первых числах октября восемьдесят шестого, когда все солдаты срочной службы нашего призыва, переведенные приказом Министерства обороны СССР из дедушек в дембеля, срочно доклеивали последние фотографии в дембельские альбомы, Сашкин (Коростышевского. — В.В.) БТР попал в засаду в пригороде Герата, был подбит и сгорел. Тогда сгорел и Сашка, и весь его экипаж... Никто из них не спасся".

"Мишка решил откосить от армии по дурке, но врачи при обследовании решили, что он не косит, как все, а есть у него что-то, что и в самом деле следует немедленно вылечить. Лечат, если Мишка жив, и по сей день..."

Впрочем, дело даже и не в этом. А вот в чем. "Мост в космос разрушен. Его нет. Никакого космоса. Никакой метафизики". "Что теперь с меня возьмёшь? Я всего лишь торговец сладкой водой... и мне нечего делать на Замковой. А тогда... Тогда за мной был Истеми (каган Запорожского каганата, где большинство запорожцев исповедовало иудаизм: "Исторически сложилось именно так... Историю ведь не перепишешь". — В.В.), и мы были равны. Пусть не во всём, но в чём-то были. И Замковая признавала это равенство".

"Может быть, только благодаря Истеми мне удалось уйти из мрачного, облицованного серым гранитом здания на Владимирской улице так, что тяжёлая его тень не накрыла всю мою жизнь. Это он подмял под себя Синевусова, это он отказался с ними работать, это его они выпустили... Они отпустили его, а с ним вышел и я".

Такое почти невозможно придумать. А если и возможно — то лишь очень хорошему писателю. Вся эта книга — напоминание о той сущности человека, которая неподвластна временам и государствам, но только реализуется в них. Даже когда, казалось бы, полностью затоптана и закатана в асфальт. "Я сказал: вы — боги" (Псалом 81). И любовь — одно из высших проявлений этой сущности. Она всё преображает и возвращает безнадёжно утраченное.

"Что-то менялось решительно и бесповоротно. И во мне, и вокруг меня. Только небо оставалось таким же тяжёлым, сырым, серым и бесконечно знакомым. Я провёл под этим небом годы — нет, больше, я прожил под ним целую жизнь. Когда-то, когда я еще не торговал американской водой, под ним проносились всадники Истеми. Лёгкие, как смерть, и быстрые, как время".

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: Собака.ру (джерело: Собака.ру)

КИЕВСКИЙ ПРОЗАИК АЛЕКСЕЙ НИКИТИН, ПЕРЕМЕЩАЯСЬ МЕЖДУ ЭПОХАМИ ЧЕРНЕНКО И ЮЩЕНКО, В КОНСПИРОЛОГИЧЕСКОМ РОМАНЕ «ИСТЕМИ» ПРИПОДНИМАЕТ ЗАВЕСУ ТАЙНЫ НАД ПОСТСОВЕТСКОЙ ИСТОРИЕЙ.

Издательство Ad Marginem, открывшее читателю Михаи- ла Елизарова, Тараса Прохасько, Владимира Нестеренко (Адольфыч), приобрело новый снаряд в своем украинском арсенале. Алексей Никитин, бизнесмен, разработчик наукоемких технологий для АЭС, IT-журналист, написал роман о пяти студентах-радиофизиках из Киева, в середине 1980-х отправленных в колхоз «на картошку», где незадолго до появления компьютерного симулятора «Цивилизация» ... [ Показати всю рецензію ] Сида Мейера они придумали свою игру, став правителями пяти воображаемых империй и творчески переосмыслив исторические вероятности. Между государствами возникают дипломатические отношения, а экономическая география мифических халифатов начинает обрастать подробностями: у Запорожского каганата появляется ядерное оружие, а в Словенорусской конфедерации начинаются революционные брожения. С учетом того, сколь бледной была политическая жизнь в 1984 году, забава перерастает в полномасштабный эпос, вплоть до того, что им начинает интересоваться КГБ. Вызвав студентов на допрос, гэбэшники включаются в игру с головой, решив стравить «правителей». Когда после двух месяцев «следствия» студенты покидают застенки, политический курс имеет уже совсем другое направление. Параллели с новейшей историей постсоветских республик дают весьма прозрачное представление о том, кто рулит процессами. Другой сюжетный пласт романа — портретная галерея поколения сорокалетних. Игра вновь настигает их двадцать лет спустя, во время палаточных городов на Майдане, когда от погибшего в Афгане «императора Священной Римской империи» на забытый почтовый ящик вдруг приходит письмо с ультиматумом. И колесо альтернативной дипломатии снова начинает вертеться, да еще как!

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: TimeOut Санкт-Петербург (джерело: TimeOut Москва)

В романе русскоязычного беллетриста с Украины жизнь - игра, в прямом смысле.

Словенорусская Федерация, Объединенные Арабские халифаты, Запорожский каганат – первые страницы романа «Истеми» нового украинского открытия издательства Ad Marginem Алексея Никитина радуют ухо сложносочиненными, альтернативно-историческими названиями и одновременно изрядно сбивают с толку. Однако ультиматум об отведении вооруженных сил, направленный «Карлом XX, Императором Священной Римской империи Президенту Словенорусской конфедерации Стефану Бетанкуру, копии: Президенту Объединенных Исламских халифатов Халифу Аль-Али, ... [ Показати всю рецензію ] Ламе Монголии Ундур Гэгэну и Кагану Запорожского каганата – Истеми», приходит на электронный адрес господина, который занимается продвижением «американской сладкой воды на наши рынки»; Запорожский каган странным образом сосуществует у Никитина с кока-колой, корпоративной дисциплиной и тимбилдингом.

Довольно скоро, впрочем, выясняется причина такого микса – двадцать лет назад от настоящего времени романа, в 1984 году, пятеро студентов-радиоэлектроников огребли нешуточные проблемы с органами госбезопасности из-за придуманной ими игры. Игра – по сюжету своего рода прото-«Цивилизация», по технологии более всего напоминала популярные на Западе и у нас в среде ролевиков и любителей фэнтези настольные развлечения типа D&D (Dungeons & Dragons Гэри Гайгэкса и Дэйва Арнесона, в 1970 году положившей начало этого жанра). Игры эти уже давно не ограничиваются сюжетами про драконов и рыцарей, фон может быть любым, так что и Запорожский каганат со Словенорусской Федерацией не кажутся какой-то дичью. Главное отличие и ирония игры в «Истеми» – то, что в обычных ролевых настольных играх наряду с игроками существует мастер-ведущий, у Никитина же (правда, вряд ли наслышанного о практике D&D) его вроде бы нет, но в то же время на всех этапах Игры эту функцию примеряет на себя тот или иной герой. Собственно, если пытаться вкладывать в эту немудреную, в общем, книжку некий философский смысл, то он таков и будет – Игроки в поисках Мастера, где Мастер – его величество случай.

Получив копию Ультиматума двадцать лет спустя, когда один из пятерых игроков уже мертв, другой – в психушке, а трое оставшихся состоят между собой в неоднозначных отношениях, рассказчик пытается найти автора этой веселой шутки. Параллельно у одного из оставшихся троих, того самого, кто играл за Словенорусского Президента Стефана Бетанкура, ныне – крупного чиновника, начинаются соразмерные его положению неприятности. Он предполагает, что это и есть те самые «боевые действия», о которых его предупредили нотой; инфернального юмора добавляет то, что «хозяин» Священной Римской империи, от чьего имени пришло письмо, и есть тот самый мертвый друг, парень, погибший в Афгане.

Потихоньку раскручивая клубок прошлого, о котором его носители в свое время предпочли забыть, герой назначает на роль кукловода то офицера КГБ, в свое время ведшего его дело, то преподавателя института, о котором все знали, что он стукач, то одного из своих приятелей. В итоге все оказывается и проще, и неожиданней: последнее слово остается за случаем, или, если угодно, за судьбой. Таким образом, эта занимательная и кажущаяся простой книжка неожиданно играет интересными нюансами – играет, причем в самом прямом и непосредственном смысле.

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: Натлия Курчатова (джерело: Эксперт)

История начинается очень лихо — с разборок между Священной Римской империей, Словеноруссией и Запорожским каганатом (именно так). Власти обмениваются ультиматумами в ситуации, которая чем-то напоминает канун Первой мировой войны. Стиль повествования убедителен, если не сказать чеканен. Вскоре, однако, выясняется, что все это — игра, нечто среднее между «Цивилизацией» и настольной ролевой. Ее придумали пятеро киевских студентов-технарей в 1984 году, во время поездки в совхоз «на яблоки». Вскоре на игроков обратило внимание КГБ. Парни провели некоторое время в СИЗО, после чего вылетели из института, ... [ Показати всю рецензію ] один погиб в Афганистане, другой загремел в психушку, да и у оставшихся троих в жизни произошли необратимые изменения. Двадцать лет спустя рассказчик работает в американской компании, торгующей кока-колой, и ведет малоосмысленную жизнь сорокалетнего бобыля. В один прекрасный день к нему электронной почтой приходит письмо, тот самый ультиматум императора Священной Римской –Словеноруссии… И вместо альтернативной истории начинается что-то вроде иронического детектива, впрочем, с небезынтересным подтекстом.

Дело в том, что бывший «Словенорусский президент», также получивший ультиматум, ныне крупный государственный чиновник, а «император Римской империи» — тот самый парень, что вроде бы погиб в Афгане. «Президент» слегка параноик, к тому же не совсем чист на руку. Он предполагает, что игровой ультиматум не что иное, как объявление ему реальной войны, и просит рассказчика, «Запорожского кагана», выяснить, кто отправил письмо. Раскручивая историю, каган Истеми, торгующий кока-колой, выходит то на одного, то на другого кукловода. И пусть в финале все оборачивается случайной и вполне бессмысленной шуткой, игра с судьбой второй раз ставит жизнь героев с ног на голову.

Никитин Алексей. Истеми: роман. — М.: ООО «Ад Маргинем Пресс», 2011. — 208 с. Тираж 2000 экз.

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: Лев Данилкин (джерело: Афиша)

Лучшие страницы меланхоличной, кундерианской, иронично-серьезной повести — первые: насильственное погружение в карнавальную альтернативную историю, тотальное остранение. «Халифаты напали на Священную Римскую империю сразу в двух местах — началась война за Ламанчу и Андалусию, и одновременно высадился десант на Сицилии. А потом и Курочкин-Бетанкур двинул двадцать пять танковых дивизий на Герц и Аквилею». Читателя гнут в бараний рог, и лишь постепенно хватка ослабляется, и начинаешь понимать что к чему: на излете советской эпохи студенты от скуки принимаются играть в веселую игру, нечто среднее между ... [ Показати всю рецензію ] «Швамбранией» и «Цивилизацией». Европа поделена на несколько сфер влияния, у каждого участника игры — свое королевство, и вот императоры и каганы обмениваются ультиматумами, закупают друг у друга зенитно-ракетные комплексы и т.д. Время в романе течет тремя потоками: помимо «альтернативной истории» — в 2004-м и 1984-м; в 2004-м случается кое-что такое, из-за чего рассказчик вынужден реконструировать в памяти события молодости, когда то, что было игрой, вдруг оказалось судьбой; постепенно вытанцовывается даже и квазидетективный сюжет — в том, что многие годы казалось случайностью, обнаруживается закономерность.

«Истеми» — повесть вроде как непритязательная, просто «игровая»; ну странная фантазия, мало ли. Однако в ней что-то есть, что-то поважнее сюжета: здесь транслируется ощущение бессмысленности нынешней эпохи душной «стабильности», в которой вместо того чтобы командовать полками, романтики войны разрабатывают стратегии реализации американской газировки. Между тем Большая История по-прежнему продолжается. «Истеми» — повесть о том, что целые жизни, бывает, оказываются результатами нелепых совпадений; о том, как знакомые юности, повзрослев, оборачиваются совсем не такими, какими ты их представлял себе. Повесть украинского автора про Киев, и Киев здесь не просто декорация, он все время «фонит»; но повесть на самом деле не экзотично-местечковая, а «общая», затрагивающая всех, кто осознает, что слишком безальтернативная история — это проблема; проблема постсоветская и транснациональная. Любой бунт сойдет; даже такой, выморочный; все равно — отдушина.

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: Виктор Топоров (джерело: Фонтанка.ру)

Нешумной литературной сенсацией мая стал роман киевлянина Алексея Никитина «Истеми», выпущенный интеллектуально и эстетически продвинутым издательством «Ад Маргинем» (в практике которого, однако, случаются и явные проколы).

По объему это вообще-то повесть – но со всеми жанровыми признаками настоящего романа: несколько сюжетных линий, несколько ключевых персонажей, несколько временных пластов повествования. Мини-роману «Истеми» вполне подошла бы в качестве эпиграфа реплика одной из героинь Ренаты Литвиновой: «Этой планете я поставила бы ноль!». А на худой конец сгодился бы и анекдот про другой ... [ Показати всю рецензію ] глобус.

Пятеро киевских студентов-радиофизиков, будучи по осени отправлены «на картошку» (дело происходит в 1984 году, а «картошкой» в их случае оказывается сбор яблок ранет), затевают от нечего делать альтернативно-историческую игру, восходящую к знакомой в советское время всем и каждому книге Льва Кассиля «Кондуит и Швамбрания» (про вымышленное государство Швамбранию) и «пророчески» похожую на современную компьютерную «Цивилизацию», а в какой-то мере и на популярную уже тогда настольную «Монополию».

Пятеро студентов делят мир (в том числе и современный мир) на несколько гипотетически возможных, хотя никогда не существовавших государств типа Запорожского каганата и Словенско-Русской республики, а также государств давным-давно исчезнувших (Священная Римская империя), приходят в них к власти и затевают друг с дружкой сложные дипломатические и торгово-экономические отношения. Не говоря уж о том, что последний довод королей (и премьер-министров) – это пушки. Однако «главы государств» знают шахматную максиму «угроза сильнее исполнения» и стараются не воевать без крайней надобности. Игра постепенно затягивает всех пятерых (и отвлекает их от мыслей о роковой и равнодушной сокурснице), а потом их одного за другим забирает КГБ.

Кстати, я сам изобрел похожую игру и долго играл в нее, правда, в куда более нежном возрасте – где-то с девяти лет до одиннадцати. Играл я сам с собой, самым фантастическим образом раскрашивая исторические контурные карты, одну за другой, – и, естественно, подгоняя под эту раскраску соответствующее альтернативно-историческое развитие. Играл тоже запойно; для игры мне постоянно требовались всё новые и новые атласы контурных карт за различные исторические периоды, и мать беспрекословно покупала мне их, полагая, будто ее сын всерьез увлекся историей. Что ж, в каком-то смысле, так оно и было.

В КГБ не происходит ничего страшного: безобидность студенческой забавы становится ясна и рядовым дознавателям, и старшим офицерам ведомства практически сразу. Более того, сами кагэбэшники ухитряются заболеть Игрой – и теперь под видом следствия затевают без пяти минут мировую ядерную войну между Запорожским каганатом во главе с каганом Истеми (именем которого и назван роман) и его до недавних пор союзниками или как минимум добрыми соседями. То есть студенты по их подсказке командуют «армиями», а они сами – студентами. Поначалу студенты противятся этой «войне», идущей вразрез с их «дипломатическими договоренностями», но постепенно их (правда, не всех) ломают. Одних ломают – и они нападают на других. А тех, других, сломить не удается, но они всё равно вынуждены защищаться, ведь на них напали. А в результате воюют друг с другом все пятеро. Такая вот то ли сказка, то ли быль, то ли, извините, метафора.

В КГБ не происходит ничего страшного, вот только раз и навсегда ломают всех пятерых. И, когда они два месяца спустя благополучно выходят, жизнь для них по сути дела кончается. Для двоих сразу же: одного забирают в армию, и он гибнет в Афганистане; другой, как МакМэрфи в «Гнезде кукушки», решает пересидеть тяжелые времена в дурдоме – и застревает там навсегда. Трое остальных вроде бы выживают и даже – уже в перестройку и постперестройку – преуспевают: один бизнесмен, другой топ-менеджер, третий и вовсе вице-премьер одного из правительств незалежной Украины... Но страх поселился во всех троих навсегда, а один из них к тому же как был, так и остался предателем. И когда – уже в 2004 году – приходит весточка с того света и погибший в Афгане император Священной Римской империи объявляет своим вероломным (в 1984 году) союзникам: «Иду на вы!» и вроде бы затевает возмездие уже в реале, всех троих охватывает поразительная по масштабам, да и по объективным последствиям паника.

Я не пересказал вам еще и трети этого мини-романа – читайте сами. Написано хорошо: и по-русски хорошо, и – отдельно – по-киевски хорошо; жизнь в Киеве (да и в Украине в целом) не то чтобы разумнее российской, но бесконечно уютнее. Аура киевского уюта (запах только что зацветшей сирени, непротивно перемешанный с запахом свежесваренного борща) присуща и этому, в общем-то, страшному, в общем-то, безысходно трагическому роману.

Который несколько портит только его чрезмерная лаконичность. Другой глобус получился красивым, но излишне миниатюрным. Не исключено, разумеется, что, припав к его сферической поверхности с лупой, можно обнаружить множество не заметных невооруженному глазу деталей, но некоторое укрупнение масштаба (в сторону большой… очень большой книги) в сторону дальнейшей детализации роману «Истеми», пожалуй, не помешало бы. А так создается впечатление, будто, несомненно, талантливый, автор не столько поторопился, сколько просто-напросто поленился. Но вышло, так или иначе, всё равно весьма недурно.

Виктор Топоров,
«Фонтанка.ру»

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: Вадим Левенталь (джерело: Соль)

Возможно, со стороны это незаметно, но изнутри очень чувствуется: представление о хорошей прозе меняется.

Проза, написанная с интонацией сурового бывалого мужика, который вам сейчас рубанет правду-матку, все больше утомляет. Повторяясь из романа в роман, эта интонация уже как три блатных аккорда, под которые уныло поется «Звезда по имени Солнце»; к правде-матке она больше не имеет никакого отношения.

Литература тоскует по более сложным аккордам, по изысканности, интеллектуальности, писательской изобретательности, хитрости, образованности, наконец.

Это не то чтобы утверждение — скорее догадка, ... [ Показати всю рецензію ] предчувствие. С другой стороны, разве вручение «Букера» «Цветочному кресту» — это не проявление тоски по сложности? А награждение «Белочкой» Анатолия Гаврилова, продублированное на прошлой неделе премией «Чеховский дар»? А учреждение неформатной даже для современной русской литературы серии «Уроки русского»? А завоевание сначала петербургского, а вскоре и московского читателя Фиглем-Миглем, писателем умнейшим и сложнейшим?

Меняется и настроение издателей. Продвинутые, мобильные (в противоположность неповоротливым монстрам) издатели ложатся на другой галс — что само по себе и есть главное доказательство смены ветра (да простят меня моряки, если метафора неточна). Вот и Ad Marginem взыскует сложной прозы (несколько дней назад, например, издательство выпустило роман «Истеми» Алексея Никитина), — с чего бы вдруг хедлайнеру актуальной литературы с двадцатилетним стажем ошибаться?

Исходное событие романа «Истеми» — такое: в 1984 году четверо студентов-физиков придумали игру — нечто среднее между сидмейеровской «Цивилизацией» и настольной Dungeons&Dragons. Все они стали правителями выдуманных воюющих государств, от имени одного из царей и ведется рассказ.

В 80-х героев с этой игрой замели и несколько недель допрашивали в КГБ, а потом вдруг ни с того ни с сего отпустили. Однако настоящее время романа — 2004 год. Бывшие студенты-физики стали великовозрастными дядьками, да и страна стала другой, но игра в каганов и императоров вдруг аукается в «оранжевом» Киеве.

Таковы примерные координаты этого текста, хотя он сложнее, чем кажется в пересказе. На первом уровне он, безусловно, прочитывается как размышление о поколении сорокалетних. О том, как люди повзрослели в одной стране и, сами того не заметив, оказались в другой (недаром среднего арифметического — 1994 года — тут нет: 1984 и 2004 видны герою отчетливо, а 1994-й остается, как кошмарный сон, в тумане.) О том, как однажды испугавшись умирающего дракона, продолжают видеть его тень, даже когда он давно издох.

Но у «Истеми» есть и другой эффект: тональность, в которой описаны 2004-й и 1984-й, примерно одинакова. То, что герою серо и уныло в 2004-м, — еще понятно; о себе он говорит, что попробовав, как и все, в 90-х десять разных бизнесов, нашел наконец тихое пристанище в торговле американской колой — и слава Богу. Но 1984-й? Казалось бы, время, на которое пришлась молодость, должно из исторического далека представляться полным радости. Но нет — рассказ о колхозных яблоках, допросах в КГБ, институтской и армейской жизни ведется с тем же нескрываемым презрением к царящей серой скуке.

И вот чисто языковой эффект — интонация, музыка фразы кардинально меняется, когда речь заходит о всадниках выдуманного Каганата, и именно эти сцены в конечном счете прочитываются как высшая реальность романа.

СССР больше нет, и Бог его знает, что будет с «оранжевой» Украиной — но раз выдуманный Каганат продолжает существовать как ни в чем не бывало, он в каком-то смысле реальнее Украины, потому что вопреки логике продолжает влиять на судьбу своего изобретателя.

Вот о чем этот роман: о власти фантазии, выдумки, о том, как раз опущенное в почву зерно игры (игры в самом широком смысле) прорастает в разных местах вновь и вновь, ростки эти не задушишь, не убьешь. О том, что так называемая реальность — самая неудачная из выдумок. О надежде, которую дарят человеку призраки иных (по Набокову) миров.

Осталось похвалить язык — роман написан ясно, разнообразно, немного задумчиво, — прежде чем перейти к «но»: «Истеми» отнюдь не шедевр; пожалуй, это просто хороший роман. Главная претензия — deus ex machina в финале, когда выясняется, что перводвижителем всех событий была не несущая никакого смысла шутка. И ради чего, спрашивается, было огород городить?

Но ведь хороший роман — это не так уж мало, а? Учитывая, что у автора есть еще загадочный неопубликованный, но, по слухам, неплохо продающийся на Amazon — в английском, надо полагать, переводе — «Маджонг» (в студию, товарищи издатели, в студию). Учитывая, что роман освежающе хорош. Учитывая, наконец, что автор для нас новый, и мы вправе рассчитывать, что он еще удивит нас.

Одна ласточка, конечно, весны в интеллектуальной литературе не делает, но если лед тронулся, то, значит, ласточек будет больше. Я даже знаю фамилии некоторых таких ласточек, но пока молчу — чтобы не сглазить.

[ Згорнути рецензію ]