Елена Заславская, Баранова Евгения, Пронина Маша, Орловская Станислава, Галина Крук, Васьків Оксана, Руда Олена, Любов Якимчук : Антологія жіночої поезії ІЗ ЖЕРТВ У ЛІКВІДАТОРИ : інструкція з ліквідації гендерного насильства : Рецензії в пресі.

Автор рецензії: Ірина Славінська, літературний оглядач УП.Життя (джерело: Українська правда)

Зазвичай я не пишу рецензій на поезію. Але в Ляйпцігу мені трапилося познайомитись із поеткою Оленою Заславською. Вона – поетка і слемер з Луганську. Заславська нагадала про розповіді Сергія Жадана про коло цікавих поетів зі Східної України. І подарувала мені цю книжку.

До антології увійшли поезії 7 поеток. Кожна добірка відкривається есеєм. Виняток – добірка Галини Крук. В своїх есеях поетки намагаються представити своє бачення поняття "ґендерне насильство".

Антологію відкриває передмова Люби Якимчук. В ній здійснено спробу розкрити загальну проблематику збірки. Для ілюстрації вибрано зокрема ... [ Показати всю рецензію ] поетку Сільвію Плат, котра наклала на себе руки через розлучення з чоловіком.

Власне передмова має ту ж ваду, що й інші есеї поеток.

Річ у тім, що жоден із текстів не дає точних визначень і не має чітко окреслених паралелей із соціальним життям. Особисті міркування в цих есеях не виходять за межі "room of one’s own". В кращому разі ґендерне насильство інтерпретується як сімейне насильство.

Трапляються й зовсім курйозні випадки. Наприклад, у есеї Саніслави Орловської стверджується думка про те, що ґендерної дискримінації насправді не існує. Мовляв, в Україні є всі потрібні для цього закони. Поетка наводить приклади Наталі Королевської та Людмили Безпалько як свідчення можливості будь-якої жінки "пробитися".

Ці курйози зникають швидко. Достатньо замінити есеїстику на поезію. Тексти промовляють набагато краще. Звісно, поезія – справа смаку. Мені найбільше смакували добірки Олена Заславської та Галини Крук.

В них бринить біль і традиційна для патріархального світу суто "жіноча" сфера відповідальності. Тобто цнотливість, вагітність, аборт, діти, збереження "миру в родині"... А також певний вакуум через усунення від "чоловічих" справ – політики, опору, війни тощо.

Тези поеток авторка передмови називає "камінням". Відтак читачам і читачкам варто спробувати його позбирати. Це легко зробити, не встаючи з-за робочого столу – ось тут.

[ Згорнути рецензію ]

Автор рецензії: Александр Желанный (джерело: Давление света)

Среди многих замечательных стихов Елены Заславской, с которыми я имел удовольствие ознакомиться в последнее время, было одно стихотворение, которое называется «Век Носферату». Оно показалось мне весьма неоднозначным в смысловом плане. Попробую дать свой вариант трактовки.

Стихотворение имеет дуальную композицию: оно разбито на десять строф, которые относятся попеременно к нелюбимому мужу (буду называть его данным женой прозвищем – Носферату) и любовнику (Фаринелли). Строфа, полная отвращения чередуется со строфой, полной нежности. Внимательно читая, можно увидеть, как перекликаются друг с другом ... [ Показати всю рецензію ] различные аспекты этих двух персонажей.

Имена: Фаринелли и Носферату.
Профессии: певец и шахтер.
Воплощения: ласточка и вампир.
Стихии: небо и подземелье.
Голоса: божественное сопрано и медвежье рычанье.
Художественные жанры: опера и порно.
Географические привязки: Болонья (Европа) и Краснодон (Донбасс).
Сущности: духовная и материальная.

Интересно, что, несмотря на столь полную противоположность, есть одна черта, их объединяющая: оба они, каждый по-своему, мертвы – и в то же время бессмертны.

Носферату – труп? По определению жены, он – вампир. Бессмертный вампир.
Фаринелли – человек? Увы, но он уже давно только голос. Бессмертный голос.
Однако вампир – сверхвитален, а от голоса умершего кастрата можно забеременеть. Каждый из персонажей по-своему парадоксален.
Вот как описывается этот несчастливый брак:

Страшнее чем нож в бок,
Когда на тебе Он взмок,
А для тебя – лишь долг.
…
Он меня по-стахановски:
Свыше нормы,
Будто тело мое – порода.

То, что делает брутальный шахтер, называется уестествление. В данном случае это слово надо понимать не только как «сношение», но и буквально – «приведение к естеству», «унижение до уровня природы». Связь эта для женщины – унизительна, и опять буквально: ее принижает к земле, царству Носферату и источнику его сил. К той самой земле, из которой была вынута вскормившая его порода. Вот, кстати, одна из этих знаменитых терриконовых сисек:

Итак, имеем: с одной стороны – прекрасный «век кастратов», ушедший в небытие; с другой стороны – нынешний «век Носферату», который «страшнее, чем нож в бок». Как тут не вспомнить мадам Забужко: «украинский выбор — это выбор между небытием и бытием, которое убивает». Вообще, стихотворение Елены заметно перекликается с «Полевыми исследованиями украинского секса». Героине Забужко тоже на сюжетном пути постоянно встречаются (цитирую одну рецензию) «мужчины из низшей касты — жлобы, украинская разновидность homo soveticus, которые и говорят исключительно по-русски <…>, и никакой проблематикой особенно не загружены (изнасиловать, правда, могут, даже по телефону), и вообще — жизнью довольны “на все сто”».

И наконец, из уст героини имеем откровенное:

А здесь все пропахло совком
И потрахано молью
И все же Европа.
А значит свободной
Быть модно

«Пропахло совком» – или, как выразился интеллектуальный лидер оранжизма Юрий Андрухович, «мы в нашей стране заражены Россией».

Если мы учтем символизм прозвучавшей в стихе географии, а также примем гипотезу, что безымянная лирическая героиня стихотворения отождествляется с Украиной (или с ее частью), то получим следующее: Украина изменяет своей опостылевшей природной сущности с Духом Свободы европейского происхождения.

***

Изложение стиха предельно субъективно, и интересно поразмыслить, что же находится за гранью этой субъективности. Я попробую сделать скидку на особенности восприятия лирической героини и задамся крамольным вопросом – может, дело обстоит намного проще, чем она излагает?

Разве Носферату – злодей? Даже по словам его жены ясно, что – ничуть. Он низменный, грубый, «чокнутый», вечно голодный мужик. Просто он нелюбим. Вместо того чтобы радоваться избытку его жизненных сил, жена страдает от банальной несовместимости. Причина ее – в принадлежности супругов к разным социальным классам. Он – пролетарий и мужлан, она – интеллектуалка и тянется к изящному и творческому.

На самом ли деле Носферату – вампир? Да полноте. Это – не более чем прозвище от «любящей» супруги. Женщина попроще сказала бы: «кровосос проклятый». Однако, руководствуясь внешним сходством, наша героиня не замечает сущностной разницы. Ведь шахтер и вампир метафизически противоположны. Вампир поднимается из царства мертвых, которому по праву принадлежит, в царство живых – с целью дать смерть. Шахтер спускается из царства живых в царство мертвых с целью добыть то, что людям жизненно необходимо.

Наконец, героиня беременна – не мелодией, не идеей, а живым ребенком. Сама она считает, что беременность наступила от «залетевшего к ней ласточкой голоса». Позволю себе и в этом усомниться. Фаринелли дважды мертв – как мужчина и как человек. А Носферату – не просто жив, он полон жизненных сил, он ее оплодотворяет «свыше нормы». Другой вопрос в том, что при такой «любви» предпочтешь считать отцом ребенка хоть случайно залетевшую ласточку, только не собственного мужа. Надо, впрочем, отдать должное нашей мечтательной героине и изобретенной ею высокохудожественной версии с легким налетом декаданса.

-Будет сын? Значит, будет шахтером.

С точки зрения героини, ее сын обречен на вовлечение в дурную бесконечность, этакий цикл самоподдерживающейся кондовости – в то, что она сама называет «веком Носферату». Несчастная женщина испытывает обреченность: из этого замкнутого круга не вырваться, даже акт единичной измены, оказывается, работает на продолжение естественного порядка вещей.

Этот естественный порядок, замкнутый круг, действительно существует. Называется он человеческой жизнью: рождение, труд, любовь, дети, смерть. Носферату действительно бессмертен, но это не извращенное посмертие вампира, а живое бессмертие человеческого рода.

***

Если все же сделать предположение, что стихотворение Елены является зеркалом оранжевой алхимической измены – будущее этой измены представляется удивительно бесперспективным.

Во-первых, страшный донбасский шахтер, согласно стиху, чувствует себя прекрасно и полон сил.
Во-вторых, героиня «остается в Краснодоне». Она понимает, что ее любимый давно похоронен, и в Европе ее никто не ждет.
В-третьих, не так уж важно, от кого был зачат ребенок – вскормит его все тот же терриконовый сосок и будет он, по-видимому, действительно шахтером.

Носферату побеждает по всем позициям, и, как положено не отягощенному рефлексией мужлану, сам этого не замечает.

[ Згорнути рецензію ]