Эта книга не стоит на полках украинских магазинов, а захламляет собой склад издательства «КСД». Вход на этот склад охраняет безголовый дракон, фамилия которого неизвестна. Поэтому о книге знают лишь то, что она запрещена Национальной экспертной комиссией Украины по вопросам морали как содержащая элементы порнографии. Распространение порнографии у нас карается лишением свободы от 3-х до 7 лет.
Запрет запоздал на два месяца, и 5 тысяч экземпляров романа были благополучно распроданы. Но где люди, его купившие? Предыдущий роман Ульяненко «Серафима» (Издательство «Нора-друк») тиражом 2 000 экземпляров все знают и читают, а этот словно бы растворился, и любопытствующие только бегают и ищут, и звонят автору в попытках выцыганить экземпляр.
Я читала «Жінку його мрії» дважды – в рукописи и в книге, которую мне издательство передало как автору предисловия. И черт меня дери, если я понимаю, какие претензии у Нацкомморали могли возникнуть к этому произведению, когда вся современная украинская литература замешана на сленге, сексе и наркотиках.
Роман «Жінка його мрії» нехарактерно мягок для Ульяненко. Наверняка дело не в книге, она просто не вовремя вышла и не в том издательстве, а в ее авторе. Именно его, а не ее запретили. Его проза – сложная и деспотическая. Она сработана на века. Между тем, автор жив, и с ним много кто выпивал или видел из своего угла, как это делают другие. А когда живой автор, осязаемый, нереспектабельный и наделенный ярко выраженными слабостями пишет как… классик какой-то, это вызывает раздражение. Даже неприязнь.
Знаю, знаю все, что вы чувствуете, непривычный к испытаниям ценитель изящной словесности, в халате и домашних тапочках продираясь сквозь густой модерн Ульяненко, как сквозь смрадную канализацию. Я тоже там когда-то оказалась впервые и подумала: «С какого бодуна?!» А теперь привыкла и настолько втянулась, что даже взяла девизом: «Ни дня без строчки Ульяненко».
Романы Олеся очень цельны и железно выстроены. К ним нужно привыкнуть, нужно их впустить в себя. Начинать знакомство с его творчеством с куска, выхваченного из текста – то же самое, что знакомство с человеком – с его отдельно взятого сердца или печени. И я отдаю себе отчет, что читая забракованный Нацкомморали отрывок, вы не понимаете, зачем нужно такое подробное и столь неаппетитное описание полового акта. Как тут не вспомнить Пушкина: «Стерн говорит, что живейшее из наших наслаждений кончается содроганием почти болезненным. Несносный наблюдатель! Знал бы про себя; многие того не заметили б». Может быть, кому-то не понравился бы также и тон автора – отстраненный, иронический, словно он, автор, щипчиками берет какую-то там уховертку в погонах генерала КГБ. При этом он без должного почтения называет гениталии медицинскими терминами. Также Варвара Афанасьевна Ковальская, автор экспертного вывода о романе Ульяненко, прославленная своей безграмотностью, заявила, что в тексте есть элементы педофилии. Но, как мне объяснили юристы, она не предприняла ничего, чтобы эти ее слова стали известны широкой публике, и стало быть, ее нельзя привлечь к ответственности за наглую клевету. Поскольку педофилии в романе не больше, чем в статьях журналистов, освещающих скандал с Казбеком Бектурсуновым (кстати, советником Черновецкого, чьему перу принадлежит закон о порнографии) и шантажирующей его малолеткой.
Конечно, было бы куда приятней, если бы писатель умозрительно нагнетал отвлеченные мерзости, как это делает Сорокин, а не критиковал окружающую действительность. Когда будет закончен перевод Ульяненко на английский язык, украинцы предстанут перед западными читателями горсткой похотливых бандюг, ворюг, сводников, наркоторговцев, проституток и депутатов. Но от жителей Восточной Европы иного и не ждут, и в общем, в романе не содержится ничего, чтобы в независимой Украине, где свирепствует свобода слова, отзывать из магазинов книгу лауреата Шевченковской премии.
Сюжет «Жінки його мрії» довольно замысловат. Речь идет о духовных исканиях главного героя, бывшего крупного кгбшника, женившегося на чем-то вроде сатаны в юбке. Эта женщина, помешанная на сладострастии, погубила его стукаческую душу окончательно. Не придя к Богу, но нуждаясь в каких-то иррациональных экстазах, он стал промышлять педофилией. Все было поставлено на широкую ногу – налаженная система поиска, большие деньги, часто даже согласие родителей. Но тут его жена выкинула очередной фортель. Она сунула в рот оголенный провод, и когда ее сын, гей и наркоман, пришел домой и включил свет, она умерла от удара током. Это дело расследует молодой сравнительно честный опер, который не любит кгбшников. И постепенно все начинает вскрываться. Но опер тоже оказывается уязвимым – влюбляется в девушку, которая как раз и занималась поиском малолеток (он об этом не знал), занимается с ней сексом, пренебрегая служебными обязанностями, поэтому отстает от событий. Сын главного героя, которому под наркозом отпиливают руку циркулярной пилой, лесбиянка-телеведущая, завсегдатаи гей-клуба, служащие морга, бомжи с дорогими мобильниками, таинственный Топтун – смесь человека с ангелом – все это напрасно мелькает перед его взором, полным ужаса и отвращения. Отрицательные герои благополучно мочат друг друга и оказываются сразу же перед Божественным судом, минуя человеческий.
То есть перед нами нормальный детектив с элементами мистики и, как сейчас водится в мире, эротики. Издательство «Клуб семейного досуга» взяло его как любовный роман. Заплатило гонорар автору. Сделало макет книги и отослало этот макет, вместе с двумя другими, в Нацкомморали, потому что в законе о порнографии, принятом еще Кучмой, оказывается, написано, что всякое произведение, содержащее элементы эротики, может быть обнародовано лишь после получения благоприятного вердикта комиссии. Но поскольку это требование противоречит Конституции Украины, а поэтому не может принести серьезных юридических последствий, до сих пор все издательства клали на комиссию прибор, напоминающий фаллоимитатор. «КСД» первым легло под это химерическое учреждение. Замечу, что сейчас с комиссией сотрудничают несколько религиозных организаций, восемь телеканалов и весь украинский сектор интернета, так что дело становится серьезным.
Итак, издательство отправило макеты в Нацкомморали, подождало месяц, в течение которого комиссия обязана была выдать заключение, и с чистой совестью запустило книги в печать. Увидев «Жінку його мрії» в розовых тонах, с романтическими женскими округлостями на обложке, да еще и со скорпионом на смачном бедре, все подумали: «О! Гламурный Ульяненко. Дожились. Надо брать» и принялись покупать роман. Издательство радостно потерло руки и к изначальным 7 тысячам допечатало еще 3 тысячи экземпляров. Но тут, в День Сурка, проснулась Нацкомморали. И вышло так, что книга была изъята из магазинов за день до первой киевской презентации.
Презентация эта была назначена на пятницу, 13, и дата всем ужасно импонировала. Среди нас не нашлось суеверных людей. Однако то, что происходило в этот день – это был самый настоящий кошмар. Толпа растерянных людей, среди них много радикально настроенных випов. Кто-то ждет, когда придет наряд милиции, кто-то зевает, кто-то в пьяном рыле лезет на сцену, и большая часть пришедших убеждены, что это такой пиар-ход, поэтому докучают остротами и скептическими замечаниями.
Никто не мог сориентироваться в происходящем, поэтому вышло так, что Олесь остался против комиссии один, без поддержки коллег, только с висящими на шее журналистами. Саша Кабанов вручил Юке Гавриловой, литагенту Ульяненко, 5 тысяч гривен на суд с Нацкомморали. Еще 700 гривен собрал Жадан на своей презентации. Это поставило нас в еще худшее положение, ведь отказаться от помощи мы не могли, а судиться с антиконституционным органом, глава которого не избран в установленном порядке, а назначен сверху, то есть нелигитимен, и экспертные заключения фабрикуются настолько произвольно, что это уже тянет на подделку государственных документов – все равно что вести тяжбу с тенью отца Гамлета.
Сначала мы долго не могли найти юриста, который бы согласился за эти деньги вести дело. Специалисты, к которым мы обращались, сравнивали закон о порнографии с большой бесформенной кучей говна. Своего юриста, причем бесплатно, предлагал глава пресловутой комиссии Василий Костицкий. Но, как говорили древние порнографы, бойтесь данайцев, дары приносящих. Поэтому мы остановились на кандидатуре Олега Веремеенко, который занимается именно такого рода процессами.
В начале марта экспертная комиссия неожиданно провозгласила, что т.к. ее вывод касается только макета книги, нужно еще раз собраться и обсудить, является ли книга столь же порнографичной, как ее макет. Заседали до глубокой ночи, и как раз именно этой ночью Ульяненко звонили с неопределяемого номера какие-то люди, ругались и угрожали «все равно до него добраться». Понятно, что это были не члены комиссии, но чем бы они там ни занимались, вердикта они никакого не вынесли и потребовали месяц на экспертные заключения. Месяц прошел, однако комиссия висит, как лучшее произведение Билла Гейтса, и отнюдь не выходит на связь. На 21 апреля у нас назначен суд. От суда мы ничего хорошего не ждем, и Ульяненко готовится к роли первого диссидента независимой Украины. Если только ему удастся вырваться.
И что я могу сказать по этому поводу? Когда варишься во всей этой иррациональной хичкоковской жути, из которой исхода нет, потому что она тянется за тобой всюду, как патока, то поневоле впадешь в депрессию, и не факт, это эта депрессия когда-нибудь закончится. Глаза уже открыты, и теперь закрыть их трудно. Мы живем в ужасной стране, где со всяким могут сделать что угодно, и ему некуда будет обратиться. А сейчас уже готовится почва для введения цензуры, и цензурировать будут не только книги, но и письма – обычные и электронные. Если в этих письмах будет обнаружена крамола, то… впрочем, не хочу рассказывать заранее, а то будет неинтересно.

Поговорим о странностях цензуры.