Дмитрий Волчек: Года четыре назад один из выпусков радиожурнала «Поверх барьеров» был посвящен расцвету искусств на Украине после оранжевой революции, атмосфере свободы, которая вдохновляла украинских писателей. Романтические высказывания тех дней остались в прошлом. У творческой свободы появились границы: установить их решила Национальная экспертная комиссия по вопросам защиты общественной морали. Ее глава Василий Костицкий определяет мораль, как “систему этических ценностей, которые накопил украинский народ за свою продолжительную историю”. Комиссия признала “порнографической продукцией”, за распространение которой в стране предусмотрена уголовная ответственность, новый роман лауреата Шевченковской премии Олеся Ульяненко. Глава союза писателей Украины Владимир Яворивский считает, что комиссия страдает "хуторянским пуританством", сбор подписей против ее деятельности ведется в Интернете. Я попросил киевского корреспондента Свободы Владимира Ивахненко выяснить, почему комиссии не понравился роман Ульяненко и что еще она хочет запретить.

Владимир Иванхенко: Заключение комиссии по вопросам защиты общественной морали относительно романа Олеся Ульяненко “Жінка його мрії” (“Женщина его мечты”), было обнародовано за несколько часов до запланированной, но так и не состоявшейся презентации книги. Харьковское издательство “Клуб семейного досуга” остановило ее печать и продажу. Тема произведения – изображение последствий моральной деградации в обществе. Официальная причина запрета этой книги, говорит Олесь Ульяненко, сформулирована так:

Олесь Ульяненко: Она содержит элементы порнографии и является порнографической продукцией. Самое интересное, что перед этим, за месяц или два, они продали пять тысяч этих экземпляров, а потом вдруг это оказалось порнографией. Оказывается, одна женщина психиатр состряпала эту бумажку, которую подписал неизвестно кто.

Владимир Иванхенко: В заключении комиссии подчеркивается: "Ульяненко принадлежит к когорте современных писателей-постмодернистов, творчество которых является предметом изучения и вызывает дискуссии среди литературоведов". Автору инкриминируют и то, что персонажи его романа используют нецензурную лексику и грубые выражения".

Олесь Ульяненко: Да там пара слов всего. Извините, как может Беня Крик выражаться нормальным языком, если взять Бабеля? Это самый мягкий роман, самый нежный, потому что стоят такие на полках романы, что я сам сейчас листаю - кровь холодеет.

Владимир Иванхенко: Олесь Ульяненко написал более десяти книг, отдельные из которых переведены на английский, армянский, немецкий языки. Шевченковскую премию он получил в 1997 году за роман “Сталинка”. Писатель не исключает, что у скандальной истории вокруг его нового произведения есть политическая подоплека.

Олесь Ульяненко: Вся украинская интеллигенция говорит, что вот нам сильную руку надо, подавай, надо это запрещать, это… Я говорю: ребята, вас первыми же к стенке и поставят. Когда-то Ахматова Мандельштаму сказала, что вся наша интеллигенция хотела дружить с НКВД, вот, смотрите, чем это закончилось. Готовится плацдарм какой-то жесткой системе. Как в России готовились к Путину. Собственно говоря, в этом иррациональном мире славянском неизвестно, что может быть. А так - это мутная сейчас история, пока что мы ждем разрыва контракта с издательством. Собственно говоря, если я разорву контракт, я не знаю, как я буду существовать в этой стране. Я буду или просить политическое убежище, потому что мне печататься нигде нельзя будет, потому что я живу этим, или я не знаю, какой будет выход. Это значит, что у нас нет демократии, у нас есть просто тоталитарный режим. Глянцованный такой, гламурный. Уже, слава богу, гламуру пришел конец с кризисом.

Владимир Иванхенко: В защиту Ульяненко выступил Национальный союз писателей Украины, обвинив комиссию в “хуторянском пуританстве”. Признание его романа "порнографической продукций" стало нежданным и для коллег Ульяненко, входящих в состав комиссии по морали. В их числе и руководитель Всеукраинского общества “Просвіта”, писатель и депутат Верховной Рады Павло Мовчан:

Павло Мовчан: Я знаком был с этим произведением значительно раньше, чем его классифицировали как аморальное. И я не разделяю тех взглядов, которые считают, что это невозможно в литературе. Совсем другие принципы, которые касаются, скажем, кинематографа или телевизионных программ. Мировая литература довольно богата подобными вещами, и я не хотел бы, чтобы литературу мы просто высушивали до определенных стандартов, как это было. Если там есть ненормативная лексика, ну что же, автор делает срез определенный, в том числе и языковой, который свидетельствует о том, что нет норм таких чистых в нашем обществе, речь засорена, мышление крайне искривленное. Он диагностирует, это не умышленное, это не есть скалькаризированное с определенным умыслом. Это мой взгляд на это произведение.

Владимир Иванхенко: Созданная еще в ноябре 2004-го, комиссия по морали заявила о себе во весь голос только полгода назад и заметно активизировала свою деятельность в последние месяцы. Она закрывает магазины с неприличной, по ее мнению, рекламой, популярные среди молодежи Интернет-сайты и кафе, запрещает не соответствующие ее моральным критериям книги, телепрограммы и песни. По мнению арт-критика Анатолия Ульянова, работа этой комиссии является рецидивом советской карательной системы и попыткой внедрить цензуру на государственном уровне.

Анатолий Ульянов: Ключевая претензия, которая к ним сейчас есть, это то, что это абсолютно цензурный орган. Потому что, несмотря на то, что, якобы, он заявляет, что он занимается рекомендациями, эти рекомендации следует рассматривать как давление. Вообще вся эта история, что в ней странно, что сам закон написан настолько юридически неграмотно, туманно и без какой-либо конкретики, что позволяет, в тех или иных случаях, абсолютно вольно трактоваться. Что, соответственно, ведет к обвинению невиновных. Странной ситуацией является также то, что, вроде бы, закон, который ратует за традиционные украинские ценности, написан мэром города Леонидом Черновецким, у которого, с одной стороны - африканский сектант, с другой стороны - советник, замешанный в скандале с совращением несовершеннолетних. Очень странно, что глава комиссии по морали Василий Костицкий - человек, который на прошлой должности фактически бежал. Когда он работал руководителем государственного ипотечного учреждения, он фактически ушел с этой должности, когда правление обвинило его в воровстве. Вот что еще встрепенуло всю среду сейчас, когда Данила Яневский, член комиссии по морали, сделал заявление на Первом канале: “Я выступаю за введение цензуры в этой стране, цензуры в прямой форме. Рабам и холуям не нужна свобода слова, они должны сидеть, им нужно заткнуть рот”. Вот подобные заявления, идущие от комиссии, заявление Костицкого, что хирург должен делать то, что он делает, и кому-то будет больно, вот это все, мне кажется, предпосылка для достаточно опасного орвелловского будущего. Мне кажется, что в данный момент появление этой комиссии можно также рассматривать, как вмешательство в личную жизнь граждан. Соответственно, государство, которое позволяет такому вмешательству происходить, обладает, как минимум, одним признаком тоталитаризма.

Владимир Иванхенко: Контраргументы Павла Мовчана.

Павло Мовчан: Это самое чистое вранье, потому что ничего подобного нет в намерениях этой комиссии. У нас есть закон, которым мы руководствуемся, в этом законе прописаны все те нормы, которых мы придерживаемся. Он может быть несовершенен, но в нем - главное, ради чего создана эта комиссия и ради чего формировался этот закон, и на основании чего и функционирует эта комиссия: думать о том, как наших детей, (я, прежде всего, о детях говорю), защитить от всего того, что разрушает психику, что приводит к тем печальным эпизодам, свидетелями которых мы являемся на телеэкранах. Человек - высокодуховное существо, и не надо забывать, что он призван быть человеком, а не тварным существом.

Владимир Иванхенко: В действующий Закон о защите общественной морали депутатами Верховной Рады уже подготовлены поправки, которые позволят комиссии значительно расширить свои функции. Продолжает Анатолий Ульянов:

Анатолий Ульянов: Те поправки, которые сейчас у него подготовлены и уже есть на сайте комиссии по морали, они, в частности, вводят полный надзор. То есть, грубо говоря, провайдеры услуг Интернета должны предоставлять на запрос правоохранительных органов всю информацию о своем пользователе, но сам этот пользователь не должен узнать о факте обращения правоохранительных органов для запроса информации. Грубо говоря, сейчас этот закон уже начинает вылезать из территории порнография/мораль на территорию, например, украинофобия/ксенофобия, или, например, Интернет-контроль. Соответственно, у него есть огромные шансы Верховном Совете случиться в таком виде. Потому что большинство депутатов достаточно злы на интернет СМИ, у них есть желание более их урегулировать, подчинить контролю, поэтому у таких законов сейчас есть огромные шансы все время проходить. Меня в этой ситуации беспокоила пассивность журналистов. Вроде как-то никто к этому серьезно на данном этапе не относился, пока не начали запрещать писателей, ряд программ. То есть, запреты комиссии сначала строились, там какие-то был Симпсоны, Комеди-Клаб. Вот такие, вроде бы шутейные, несерьезные вещи, которые можно было пропускать. Но, помимо этого, среди заключений можно найти, например, наезды на программу “Свидок” на НТН, которая занималась журналистскими расследованиями, и в одной из рубрик фактически ловли чиновников на тех или иных правонарушениях. Соответственно, когда такие программы начинают получать негативное экспертное заключение, мне кажется, что это должно беспокоить, в первую очередь, журналистскую братию. В любом случае, те заявления, которые делает комиссия, и то, как сформулирован этот закон, мне кажется, что это достаточно угрожающая ситуация, поэтому сейчас необходимо солидаризоваться ради борьбы с ней.

Владимир Иванхенко: Анатолий Ульянов, как и писатель Олесь Ульяненко, предполагает, что активизация деятельности комиссии может быть связана с большой политикой.

Анатолий Ульянов: Сейчас в Украине наблюдается предреволюционная обстановка, то есть очевидно, что в ближайшие месяцы начнется политическая грызня, поэтому политические силы сейчас заинтересованы в информационно-контролирующем органе. Это - с одной стороны. С другой стороны, в связи с финансовым кризисом сама журналистская среда ослаблена, потому что очень много людей были уволены, еще журналисты с черными лицами сейчас ходят по улицам, фактически журналы закрылись, и вот сейчас, когда шаткая политическая обстановка, финансовый кризис и журналисты ослаблены - прекрасный момент для выхода подобной комиссии. Мне кажется, что комиссия не имеет никакого отношения к морали, такие комиссии существуют в Иране, Китае, в демократических странах их не существует, и я согласен с той точкой зрения, что такие комиссии создаются исключительно для подавления политического инакомыслия. Поэтому сейчас та обстановка, которая способствует тому, чтобы такая комиссия появилась и существовала. Государство имеет, кончено, право занять тоталитарную позицию, но тогда к чему эта вся публичная игра Украины в такой демократический вектор, какие-то постоянные отсылки к Оранжевой революции, которая вот, чем сейчас заканчивается. Вот появляется такая комиссия, она существует в так называемой демократической стране Украине. Я считаю, что в этих обстоятельствах, безусловно, апеллировать стоит к Европе.

Владимир Иванхенко: Вместе с тем, член комиссии по вопросам защиты общественной морали Павло Мовчан отмечает, что такой вседозволенности как в информационном пространстве Украины нет ни в одном из соседних государств.

Павло Мовчан: То, что происходит в Украине, нет этому сравнения и нет аналогов, например, у наших соседей. Ни в Польше, ни в России, ни в других государствах. Все-таки там не то что приличия, а высокая степень ответственности за то, что делает тот или другой деятель искусств или тот или другой творец. Не случайно писателей, художников и скульпторов называли демиургами. Они творцы мира, творцы миров, но не те, кто призван сегодня все разрушать. Если бы была революционная целесообразность, которая мотивировала поведение Маяковского, имажинистов или футуристов, я не хотел бы, чтобы эту марку авангарда вся пошлость, которая есть и все образцы мировой пошлости вообще, были бы в искусстве.

Владимир Иванхенко: Последние опросы общественного мнения на Украине показывают, что больше половины граждан страны считают недопустимой пропаганду криминального образа жизни, демонстрацию на телеэкранах сцен насилия и жестокости и поэтому выступают за введение цензуры в средствах массовой информации.

Почему запрещают роман «Женщина его мечты»?.