Тема Майдана нынче благодатна, порой коммерчески выгодна, а потому предприимчивые авторы активно издают книги о революции. Что, конечно, очень удобно, поскольку на ляпы и огрехи читатель пока благосклонно закрывает глаза - как-то язык не поворачивается критиковать произведения на столь болезненную и животрепещущую тему. Качественная рефлексирующая литература о Майдане у нас еще впереди, однако кое-какими находками могу поделиться уже сейчас. Недавно в издательстве Discursus вышел роман молодой писательницы из Львова Виктории Амелиной «Синдром листопаду, або Homo Compatiens». Его так и подмывает для пущей кликабельности назвать «романом про Майдан», однако это не вполне корректно, поскольку Майдан все же не является главной темой. Что, впрочем, не делает книгу менее интересной.

Главный герой романа - Константин Нечай, некогда воспитанник детдома, неплохо поднявшийся в бурные 90-е и со временем превратившийся в типичного представителя офисного планктона. Заметьте, герой романа - однофамилец убитого карпатского мольфара Нечая, предсказавшего смерть Виктора Януковича. Костя не бедствует, живет скучной и серой жизнью со своей недалекой женой Аллой, и, в общем, не представлял бы ни малейшего интереса для читателя, если бы не одна особенность: у парня чрезвычайно развито сочувствие. Герой может чувствовать и принимать на себя переживания и боль других людей, в юности даже зарабатывает этим, однако позже всю жизнь пытается избавиться от своей способности и стать «нормальным». Костя чувствует все, что чувствует тунисский торговец фруктами Мухаммед Буазизи, чье самоможжение стало началом «Арабской весны». Костя теряет своего друга, погибшего в Каире на Мидане Тахрир. После этого ему удается избавиться от сочувствия и стать как все - не принимать близко к сердцу новости, не сочувствовать каждому голодающему негру или протестующему арабу. И, в общем, Костя отлично держится почти все время Майдана в Киеве - игнорирует и делает вид, что происходящее его не касается, ведь протестующие ничего не изменят. Однако все идет прахом - герой таки приходит на Майдан и понимает, что его способность сочувствовать и слышать других вернулась. Этого хватает, чтобы спасти нескольких людей - и погибнуть на Институтской.

Было бы ошибкой воспринимать «Синдром листопаду» как полуфантастический роман, утверждающий величие украинской революции - отнюдь нет. В книге нашлось место и для Египта, и для островной экзотики в Индийском океане, и украинских 90-х, и жестоких реалий детдома. Собственно, «Синдром листопаду» является попыткой показать, как менялась Украина с 1989 года, с развала «совка» - неслучайно бабушка главного героя умирает вместе с Советским союзом - и как эти перемены отразились на людях. Однако автор не замыкается на украинских реалиях и попутно анализирует причины и результаты Арабской весны - и это не просто дань экзотике, дабы разнообразить повествование. Это попытка, во-первых, вписать Украину в мировой контекст, увязать в одно целое события, происходящие в разных точках земного шара, а во-вторых - вывести повествование на универсальный общечеловеческий уровень.

Как утверждает автор предисловия, писатель Юрий Издрык, одна из главных мыслей романа - это то, что сопереживание является единственной надеждой изменить мир. Как по мне, первый и главный посыл «Синдрома листопаду» - все мы отличаемся друг от друга намного меньше, чем склонны думать. Если перефразировать мысль Толстого о том, что все счастливы одинаково и несчастливы по-своему, счастье, страдания и радость могут иметь разную причину, но ощущаются одинаково. Боль голодающего африканца и умирающего на Майдане украинца не слишком отличаются: боль, она и есть боль. Отсюда и мысль, что изменить мир способно сочувствие. Но для того, чтобы сочувствовать, нужно сперва отбросить стереотипы и помнить о том, что, независимо от расы, религии и национальности, мы в первую очередь люди, а значит, счастливы и несчастливы одинаково.

Впрочем, одного сочувствия все же мало - для того, чтобы хоть немного изменить мир, нужно ломать свою природу, преодолевая инстинкт самосохранения. Именно этот инстинкт заставляет Костю Нечая отказываться от своей уникальности и стремиться к «нормальности» - то есть способности не замечать проблем окружающих и не рвать душу из-за того, что все равно не можешь изменить. И лишь в конце книги, впервые в жизни спасая человека - избитого до полусмерти майдановца - Костя понимает, что способность слышать других не проклятие, а дар. По сути, именно этот дар и убивает главного героя - не будь умения сопереживать, Костя не пошел бы под пули на Институтскую. Однако те несколько дней, что герой проводит на Майдане, стоят всей его прежней вялотекущей жизни. Именно поэтому Майдан далеко не главное в романе, но и простой декорацией назвать его сложно. Скорее, это некий вывод, подтверждение того, что изменить себя и - хотя бы немного - мир вокруг все же возможно.

Повествование в «Синдромі листопаду» перемежается своеобразными притчами: герои романа загадочным образом оказываются в самолете. Куда улетит самолет, почему все эти люди там оказались - непонятно. Все становится ясно в последней притче, описывающей сон главного героя. В самолет попадают люди, которым Костя Нечай на самом деле никогда не сочувствовал. И ладно бы жена, но там оказываются погибший на каирском Майдане друг и искалеченная в детдоме подруга детства Лиза. Самолет вот-вот взлетит, и Костя понимает, что навсегда потерял этих людей, но смириться с утратой Лизы не может. И находит выход: попытаться улететь с этими так и не понятыми людьми - в конце концов, себя он тоже никогда не понимал и никогда себе не сочувствовал.

Как по мне, это один из лучших моментов в романе. Более того, включение притч выводит «Синдром листопаду» на новый структурный уровень. В конце книги становится ясно, что история записана из услышанного от Кости Нечая человеком, который не знал его лично, но обладал таким же даром и чувствовал происходящее с Костей. Таким образом, перед нами три уровня: повествование от имени главного героя, притчевый «самолетный» уровень - и изящная концовка, из которой следует, что рассказчик на самом деле не Костя, а анонимный автор. И именно присутствие этого невидимого, но умеющего сопереживать автора заставляет, во-первых, оценить умение Амелиной работать со структурой текста, а, во-вторых растрогаться и совершенно умиленно подумать, что, наверное, все будет хорошо. Такой вот полухэппи-энд.

Виктория Амелина начала писать «Синдром листопаду» в сентябре 2013 и закончила в мае 2014. Как признавалась сама писательница, изначально она планировала другой финал, но события в стране внесли коррективы. По словам автора, ей очень не хотелось, чтобы на книгу лепили ярлык «про Майдан». Как по мне, игнорировать происходящее вокруг и не включать в роман события украинской революции было бы странно. Да и художественный уровень Амелиной достаточно высок для того, чтобы исключить возможность спекуляции на теме Майдана.

В общем, редкий случай, когда дебютный роман оказывается таким качественным. Рекомендую.

«Синдром листопаду, або Homo Compatiens»: роман с Майданом, но не о Майдане.