Двадцатилетняя жизнь «Склянки часу».

25.03.2015

Передо мной журнал девятнадцатилетней давности, № 4-5 за 1996 год. Он исполнен в черно-белом цвете. Но уже трехъязычный. На пятой странице, как девиз, цитата из Шиллера: «Писатель для одной лишь нации – слишком убогий идеал». Содержание достойное. Рядом с поэтами современными – мэтры. Марина Цветаева, Райнер Мария Рильке. Из прозы – философские размышления Григория Померанца и, не в похвальбу будь сказано, прекрасная повесть Александра Апалькова «В чужом пиру похмелье». Ко всякому тексту приложена художественная заставка, порой незамысловатая, но всегда исполненная со вкусом. Любопытная деталь – авторы представлены не фотографиями, а портретами, ясно, что сделанными с фотографии, но так ловко, что создается впечатление, будто поэты и писатели позировали художнику в мастерской.

Журнал по своей сути демократический, открытый для всех. В одном номере можно встретить и классика и робкого новичка, делающего первые шаги в литературе. Здесь нет правила, присущего некоторым периодическим изданиям – «вход только для гениев». Или – «исключительно для своих проверенных авторов», круг которых ограничен и обнесен колючей проволокой.

В журнале равными правами наделены три языка – русский, украинский, немецкий.

Александр Апальков накопил огромный жизненный опыт, необходимый для писателя, обладает упорством и талантом, которые позволяют этот опыт трансформировать в достойные повести и романы, порой эпатажные, но неизменно любимые читателем.

Подозреваю, что создать подобный журнал и успешно его редактировать на протяжении двадцати лет чертовски трудно. Нужно придумать название, как кораблю. Как назовешь, так и поплывет. Сочинить и расположить рубрики. Обеспечить перевод. Но главное – это все-таки умение притягивать творческие силы, быть эдаким интеллектуальным магнитом, к которому устремляются поэты и писатели, публицисты, философы и художники с разных городов и весей, со всего огромного пространства в совершенно не столичный город Канев.
И здесь хочется заострить внимание не на юбилейной дате журнала, а на том историческом отрезке, на который выпала двадцатилетняя жизнь «Склянки часу». Время было непростое. Тиражи толстых литературно-художественных журналов стремительно падали. Объемы съеживались, как шагреневая кожа. Полиграфические достоинства бледнели. Редакционные коллегии едва сводили концы с концами.
В эти же годы «Склянка часу», вопреки трудностям-испытаниям, делалась все привлекательней, обрела стильную обложку, налилась многоцветьем. На ее страницах появились великолепные иллюстрации талантливых художников.
20-летие журналу есть с чем встречать, а участникам процесса и читателям можно уверенно смотреть в будущее...'