"Не будите спящую собаку". Так выразился Джефри Чосер еще тыщу лет назад, или около того. И это выражение считается верным. Но я против. Будите меня! Хочу лаять и кусать – как и положено здоровому псу. Он должен быть всегда в форме. Иначе может проспать всё.
В "Склянке Часу" № 78 вышел мой материал "Троянский конь". В первой части я говорил об авторах 76-й "Склянки", во второй – о текущей катастрофе Украины. Сегодня на сайте "Склянки" обнаружил несколько откликов на мой материал – точнее, на первую его часть (о второй части – ни гу-гу). Так вот, мой материал не замышлялся как критический обзор. Больше того, об этом я предупредил читателей. Но читатель всегда жаждет отклика на свои сочинения. И не просто отклика, но отклика дивного, обнимающего и целующего. На талант некоторых авторов я указал. Они, те, кого я полюбил, молчат. Я страдаю от безответной любви. Почему молчат? Сказали бы, блин, что я крутой профи. Язык не отсох бы. Нет, молчат.
Зато высказались другие, которых я не обласкал. Наехали на меня три дамы разом: Шевернога, Hannaruchay и Valeria. На афронт последней я уже ответил. Не могу обидеть молчанием и двух оставшихся.
Шевернога и Hannaruchay вымазали меня дегтем и вываляли в перьях.
Шевернога, прежде чем опускать меня ниже плинтуса, сообщила о своем праве делать это – то есть, что она "кандидат філологічних наук і магістр мистецтвознавства". Я, признаюсь, испугался. И не напрасно. Первым пунктом Шевернога сообщила мне, тупому, что "стаття, особливо критична, має певну структуру, а головне – не починається з докладної розповіді про себе".
Дико сожалею и ничем не смогу помочь. Настоятельно повторяю, что критических статей не замышлял, но высказал свои – читателя – чувствования. Вынужден сознаться также, что я, соображая любой материал, никогда не выстраивал никаких "певних структур", не выстраиваю и выстраивать их не буду, а начинаю текст так, как мне нравится. Почему я поступаю именно таким образом, объясню в конце этой записки.
Вторым пунктом раздраженная Шевернога стерла меня в порошок, прозрачно намекнув, что я "ретельно завуальованими спробами" объяснял в моем материале, "чому не друкувався до н-ного віку". То есть, что я "маловідомий". И что "маловідомий – це діагноз".
Проблема Шеверноги в том, что, ослепленная отвращением ко мне, она не выяснила для себя, что я "відомий" – автор девяти книг, большая часть которых завоевывала (без крыш) первые и призовые места на книжных ярмарках Украины и в литературных конкурсах России.
Далее Шевернога прочла мне лекцию насчет красоты. "Поняття краси – надто складна філософсько-естетична категорія. Спитайте в будь-якого нинішнього художника, і він вам на пальцях (курсив мой, – В.Е) пояснить, скільки краси є в потворності. Тож, якщо моно-но-аваре Ганни Ручай – "нечто противоположное красоте", то це, здається, комплімент".
Тут целый букет подлогов. Выражение "нечто противоположное красоте" дано на русском среди украинского Шеверноги, и, таким образом, это сказал, вроде бы, я. Отнюдь. В моей публикации такой фразы нет. Но тот, кто прочитает Шеверногу, решит, что так сказал именно я. А это ложь. И банально подлый прием. Так делали коммунисты (уж не оттуда ли Шевернога?) – шили "дело" врагам народа белыми нитками и за это "дело" ставили к стенке и по стенке размазывали. И, наконец, мне ни к чему "спитати в будь-якого художника", потому что я сам художник. Русским словом оперирую полстолетия и столько рисую и пишу этюды (гуашью). Выставлялся в Украине, в России, во Франции. Кстати, если Шевернога прозреет после яростного ослепления, она может увидеть на обложке 78-й "Склянки" несколько моих рисунков.
Совместимость красоты и уродства для меня не пустая фраза. Союзу красоты и уродства, в частности, посвящен мой культовый, как говорится нынче, рассказ "Луна Аш-Гамахо".
Имеется еще один подлог Шеверноги. Вот ее фраза: "І не клопіт автора, що хтось (то есть, я, – курсив мой, – В.Е.) вважає імпрессіоністичні твори" – "погоней за красивостью". В моем материале нет и "погонь за красивостью". Нету! Читатель Шеверноги – будь осторожен! Лучше прочти мой материал.
Да, я упустил "моно-но-аваре". Шевернога жутко, конечно, осерчала на меня: "Якщо авторові не вдалося подужати (опять же, курсив мой, – В.Е.) "Гендзі моногатарі" Мурасакі Сікібу, то міг би почитати російськомовну статтю з Вікіпедії".
Оставляю возможность Шеверноге добывать энциклопедичность из интернета, а сам по традиции обращаюсь к авторам, выверенным историей.
То, что я выделил выше курсивом, – свидетельство ярости Шеверноги, жаждущей потоптаться по моим ребрам и, даже, глядишь, хлебнуть моей крови.
Если по гамбургскому счету, я смеялся, читая Шеверногу. Всю жизнь придерживаюсь принципа Жюля Ренара: "Мы пришли в этот мир, чтобы посмеяться". И, если некий "кандидат філологічних наук і магістр мистецтвознавства" меня рассмешит, – это чудесно.

Касательно Ганны Ручай.
Hannaruchay поддержала меня тем, что, мол, "Троянский конь" цього разу вже схожий на статтю". Я был польщен. "Можу дати, – продолжила, однако, Hannaruchay, – єдиний коментар, та й той – фразою з рязанівського фільму "Гараж": "Ну, навешивать ярлыки – это мы обезьянам не отдадим!" Лицемірно відхрещуємося от "совєйського", а мислимо категоріями соцреалізму".
Обезьяна – это я? Весело, клянусь. Насчет "лицемірно відхрещуємося от "совєйського", а мислимо категоріями соцреалізму" – это не ко мне, Hanna. Совершенно определенно – это к Шеверноге. Она, а не я, озабочена "певними структурами" при изготовлении статей. Как раз отрицанию соцреализма я обязан тем, что не печатался в центральных журналах при Советах.

Никаких "певних структур". Я исповедую высший и единственный принцип творчества – абсолютную свободу воображения и абсолютную свободу выражения воображенного.

И на посошок. Чистая логика. Если автор (я) не по душе читателям моего материала (Шеверноге и Ганне), возможны две взаимоисключающие причины этого:
1. Автор (я) бездарен, глуп, с промытыми мозгами и пр.
2. Читатель (Шевернога и Hannaruchay) бездарны, глупы, с промытыми мозгами и пр. Почему, любопытно, обе дамы рассматривают как истину в последней инстанции только первый вариант? Шевернога и Ганна ни в коем случае не допускают мысли, что не я, а они бездарны, глупы, с промытыми мозгами и пр. О наших достоинствах судить только Богу.
Рекомендую Шеверноге и Hannaruchay брать пример с моего сотрудничества с Пасенюком. В свое время он меня отутюжил, разбудил во мне зверя, и отутюжил его я. Мы оба остались довольны. Пасенюк порадовался, четвертуя меня. Развлекся, приготовляя отбивную из Пасенюка, я. Пасенюк насладился. Посмеялся и я. Теперь мы – друзья. По крайней мере, я так считаю.
Быть же в добрых отношениях с женщинами сам Бог велел. С женщинами я всегда ласков. И сожалею – сейчас был резковат. Женщина – это святое! О женщинах только хорошее или ничего! Как о покойниках. Я достаточно благороден, чтобы, сочувствуя моим взрослым девочкам и заботясь об их здоровье, согласиться на ничью – 50 на 50. И выпить. А что? Никуда не пропал совет Марка Твена: "Делайте добро ближним, при условии, что это не грозит вам осложнениями. И не упускайте случая выпить – при любых условиях". Застолье лечит все раны и примиряет, разумных. Соглашайтесь, девченки! И мы трое (четверо), обнявшись, зашагаем в ближайший кабак.

На талант некоторых авторов.