Сенсационность и провокации давно уже считаются профессиональными качествами «настоящего писателя». Без шумного скандала на банкете, без откровенных сцен в книге, без резких выступлений по ТВ и в прессе — разве станешь знаменитым?

Киевской писательнице Яне Дубинянской до последнего времени подобных «классических» путей удавалось избегать. И безобидное в общем-то название «Козлы» она дала своей повести в те почти былинные времена, когда бывший премьер-министр Украины и бывший же претендент в президенты еще не стал ни премьером, ни претендентом. Да и сама повесть — отнюдь не о политике.

«О чем?» — спросите вы? Разумеется, о любви, как и большинство произведений Дубинянской. И ее дебютный сборник «Три дні в Сиренополі», и последовавшие за ним романы «Лестничная площадка», «Финал новогодней пьесы», «За горизонтом сна» посвящены именно любви — но при этом мало напоминают бесконечные мыльные оперы. Философия и психология взаимоотношений между женщиной и мужчиной, поиск единственного/единственной — вот основные составляющие прозы Дубинянской.

И еще в произведениях Яны обычно присутствует некое фантастическое допущение, непременно сюжетообразующее.

Сборник «Козлы» одновременно необычен и типичен для Дубинянской. В нем — две повести, заглавная и «Жены призраков». Необычно, но в «Козлах» фантастики нет, она обозначена как условная возможность (о чем еще будет сказано подробнее). Вместе с тем обе повести типично «дубинянские»: есть главная героиня, есть тема любви, кажущаяся легкость текста, но вместе с тем очень ёмкий, много внимания уделяется психологии персонажей, которую писательница раскрывает преимущественно через их поступки, почти не позволяя себе длинных лирических отступлений, потоков сознания и т.п.

Главная героиня «Козлов» — первокурсница Елизавета — проваливает экзамен по прикладной математике, на пересдачу опаздывает... но в конце концов получает свои четыре балла, согласившись поехать на лето в Крым и помогать по хозяйству старенькой маме преподавателя. Ладно бы, молодого и красивого — так ведь нет, Василию Ильичу Твердовскому (по прозвищу Твердолобый) далеко за сорок, внешность у него не самая симпатичная. К тому же Твердолобый помешан на эзотерике. Верит в ауры, биополя, ходит к практикующему колдуну на приемы, даже Елизавету к нему повел (а вдруг у девицы чакры неправильно вращаются?! вдруг аура порченая?!!). Колдун Кузьмич, обычный шарлатан, каких нынче хватает, благосклонно принимает у себя Твердолобого, выбор его одобряет, на Лизу вешает оберег, который будет охранять препода от дурного влияния извне.

В Крыму Лиза встречается с ребятами из Москвы и влюбляется в одного из них, в Олега. Романтические прогулки-поцелуи, мечты о замужестве... И в то же время тяжелая работа в саду и на огороде Твердолобихи.

При чем здесь, спрашиваете, козлы? Да при том, что Василий Ильич с детства их боится, а мама его держит у себя целое стадо, причем пасутся они как раз на той горной тропинке, по которой Твердолобый ходит на подводную рыбалку. И только Лиза, которая вызвалась пасти коз (чтобы чаще видеться с Олегом), способна защитить от дурного влияния козлов...

Каждый из героев повести ищет свою любовь — точнее, то, какой он ее представляет. Для Лизы это уютная квартира, накрахмаленный пододеяльник, абажур с неярким светом. Для Олега — приятно проведенное с девушкой время и минимум обязательств с обеих сторон. Для Твердолобого — надежная защита от кариеса... пардон, от козлов и вообще от дурных аур. Каждый эгоистичен в своих стремлениях и не пытается понять окружающих. Каждый думает, что любит и любим, каждый очень хочет именно такой, удобной, форматной любви. А любовь, как известно, зла...

Финал повести Дубинянская выстраивает таким образом, чтобы было неясно, сыграл ли свою мистическую роль в этой истории оберег, повлиял ли на развитие событий либо же просто был дешевой безделушкой, проданной втридорога доверчивому Твердолобому. Нужен ли этот ход с двузначностью? На наш взгляд, без него вполне можно было бы обойтись (как и без одной-двух маринистических зарисовок). Но если история с оберегом остается под вопросом, то сам финал «Козлов» и, как сейчас принято говорить, «мессидж» повести вполне ясны.

«Жены призраков» на предыдущую повесть не похожи: действие происходит в классических декорациях фантастики-предупреждения. Уникальный по нынешним временам жанр: действие вроде бы происходит в недалеком будущем, но оно такое, каким его могли себе представлять этак годах в 80-х прошлого столетия. Перед нами две безымянные тоталитарные державы, прообразами которых явно стали СССР и США. На секретной ядерной базе «в силу стихийных бедствий» происходит пожар, лишь благодаря «нашим» бравым парням опасность катастрофы удается ликвидировать. Но сами пожарные гибнут... чтобы через какое-то время появиться в зоне катастрофы уже «фантомами-отпечатками», иначе говоря — призраками. Каждый призрак — «информационная матрица», которая воздействует на все органы чувств человека, с которым пожелает вступить в контакт. Фантомы могут есть и пить, они вполне телесны (и местные проститутки порой обслуживают их «за так», ради удовольствия). Фантомы являются не всем, да и допуск в Ф-зону получает не каждый: здесь высокий уровень радиации, попавшие сюда женщины никогда не будут иметь детей и вообще рискуют жизнью, но вместе с тем это зона больших возможностей, где приподнят железный занавес между «нашим» тоталитарным государством и «их» загнивающим капитализмом.

Главная героиня повести, Вика, едет в Ф-зону, чтобы отыскать там призрак своего супруга. Ее блужданиям по Ф-зоне и посвящена большая часть повести. Вика не раскроет тайны призраков, но, разумеется, повстречается с фантомом своего мужа и решит жизненно важный для себя вопрос. (Какой — не стану рассказывать, чтобы не лишать вас удовольствия от чтения.)

Как и «Козлы», «Жены...» читаются легко и с интересом, хотя условность фантастических декораций очевидна. Это не фантастика, которая «могла бы стать правдой», скорее — притча в одёжках НФ. Анахроническое будущее, квазинаучное объяснение природы призраков — правила игры, которые читатель волен принять или отвергнуть. Финал «Жен...» менее предсказуем, чем в «Козлах», и выглядит сомнительным хэппи-эндом: чтобы героиня обрела не счастье даже, а только надежду на него, должны произойти страшные вещи. Вполне логично здесь прозвучал бы вопрос о том, согласна ли сама Вика на такое счастье, но Дубинянская его не задает, предлагая читателю домысливать и делать выводы самому.

Если же говорить о сборнике в целом, то еще хотелось бы отметить качество перевода. Ирине Калите удалось передать авторский стиль Дубинянской, ритмику ее текста.

Ну а удастся ли «Козлам» принести Я.Дубинянской не скандальный, «честный» успех — покажет время.

«КОЗЛЫ»: призрак скандальности или вечный успех любви?.