Роман «Глобальное потепление» Яны Дубинянской похож на кроссворд, который решили за вас. Все слова знакомы, но почему они здесь и какой смысл в их пересечениях, читателю остается только догадываться.

Действие происходит в 2043 году. И это важно. Если бы не далекий год и природа с обществом после глобального потепления – легко можно было бы все спутать (и путаница не имела бы оправданий). Наши дни и будущее. Мотивы из Минаева и Быкова с сюжетами из Стругацких. Мейнстрим с интеллектуальной прозой. Семидесятые прошлого с двухтысячными настоящего. И вообще, решить, что все это ты уже читал и забыл. А потом взял книжку в руки и гадаешь – когда, где и при каких обстоятельствах ты с героями уже встречался. И, может быть, даже «бухал» вместе.

«Бухал» не словечко из лексикона состарившегося вне времени студента.

Так живет и выражается герой романа Дубинянской Дмитрий Ливанов. Он – писатель и совесть нации. Книжки его переведены на языки. Ему сорок два. Он бухает, ведет ленивые беседы, естественно, с Герштейном и Юркой Рибером. Слова веские, но легкие. Например: «В этой стране есть все, кроме счастья». Рядом сидящих женщин Ливанов сажает на колени и тискает. А жену свою любит. Но он – не главный герой.

Героиня – тележурналистка Юля Чопик. У нее двое мужей и четверо детей.

Мужья – №1 и № 2 – для решения демографических проблем в нашем недалеком будущем.

Потогонка телевизионная. Бойкий профессиональный сленг. Лихорадочный монолог неунывающей женщины, которая тащит на себе все, что сваливается. Но умеет и освободиться от лишнего груза. В конце концов она встречается с Ливановым…

Получилось бы чтение поездное, отпускное, пляжное, не заморачивающее, что по большей части читателю и требуется. И 2043 год, и все, что случится после глобального потепления, вовсе не помешало бы. Фон придал бы местами остроумному тексту ощущение новизны и даже масштабности.

В средней полосе России выращивают бананы. Океан начинается где-то под Воронежем.

Все ходят с портативными кондишнами и меряются ими, как сегодня мобилами, у кого круче. На Соловках – суперкурорт. В Арктике тропические сады. Пляж и офис совмещены. Спасатели Малибу работают охранниками в конторах.

Очень все могло бы оптимистично получиться. Вот все думают, что таяние снегов – катастрофа. А с точки зрения блондинки – это же полный кайф. На работу ходить в топике и трусиках. Чудо!

Но у Дубинянской, к сожалению, все как-то очень серьезно.

Глобальное потепление переплелось с вечными российскими духовными заморочками, с самобытностью, особым путем, вечным раздраем, с тягой к демократии, привычкой к вертикали и прочая, и прочая, что в «Глобальном потеплении» за тридцать лет на фоне всеобщего затопления проэволюционировало самым фантастическим образом.

Россия, например, разделилась на две страны – «Эту» и «Нашу».

Слова знаковые. В романе знаки поменялись местами. «Эта» страна на севере. Там спецслужбы, всесильные чиновники, все ходят строем. «Наша» – на юге. Там демократия, свободная пресса и всеобщий бардак. Северяне живут тем, что принимают туристов со всего мира на курорте «Соловки». Южане тем, что выращивают и продают бананы. Часть южного общества, опустившись, подается в «дайверы» и живет на искусственных островах над затопленными городами, потребляя наркотики и питаясь манной небесной.

В романе-антиутопии все могло бы сойтись и сплестись вокруг поисков приятелями Ливанова северянами и дайверами южанами в затопленном городе некой «капсулы счастья», аналога известной «комнаты» Стругацких.

У Дубинянской как-то не сошлось.

Потому что некое истинное чувство, какое должно было захватить кобелирующего Ливанова, двоемужнюю Чопик и истомленного читателя, все никак их не захватывает. В итоге капсула и ее поиски остаются где-то на периферии. А разразившаяся из-за всеобщего счастья война севера с югом обрывает так и не начавшийся роман героев с романом «Глобальное потепление» заодно, оставляя читателя наедине с собственным недоумением.

Абсурд – дело тонкое.

Пародия требует знания и особого чувства к пародируемому. Критическое отношение к собственным фантазиям – необходимое условие любого жанра. Но вовсе не достаточное. Нагрузив без разбора, редактирования и анализа все свои и чужие находки по поводу и без повода из «этой» и «нашей жизни» в лодку вялотекущего любовного романа, оставишь книгу без главного, естественного, подлинного и аутентичного дару автора, каким бы он ни был.

В итоге обещанный первыми страницами легкий остроумный флирт со словами и персонажами, переходящий в глубокое любовное чувство на фоне обширных пляжей и морского купанья в исторических местах лишения свободы, был раздавлен какими-то чугунными гусеницами глобального замысла, который автору оказался, увы, просто не под силу.

Потепление с помутнением.