Исполнение желаний — один из самых расхожих сказочных архетипов. Джинн из лампы, купленная в лавке старьевщика обезьянья лапа, лукавый бес-искуситель, пушкинская золотая рыбка, Конёк-Горбунок, «галоши счастья» — идея, что называется, носится в воздухе. У фантастов истории об исполнении желаний пользуются не меньшей популярностью, чем у сказочников. Одна только Яна Дубинянская посвятила этой теме как минимум пару романов. В «Финале новогодней пьесы» героям выпадал шанс в буквальном смысле переписать жизнь с чистого листа, причем в этой новой жизни все их мечты непременно сбудутся. Но только искренние, выстраданные — сиюминутные прихоти и капризы в прайсе не предусмотрены.

В «Лестничной площадке» ограничение еще жестче. Профессор Странтон (классический «безумный ученый» из тех, что табором кочуют по страницам SF чуть не полтораста лет) изобрел и собрал прибор, работающий на энергии желаний. Правда, может этот прибор сравнительно немного: он способен открыть в пространстве туннель, ведущий к объекту желания — и все. Нажми на кнопку — получишь результат, как пела группа «Технология»: ты окажешься рядом с тем, кого любишь или ненавидишь всеми фибрами души, а уж что дальше будет — совсем другая история. Доступ к этой хитрой технологии получают железная бизнес-леди и молодой офис-менеджер в бегах, девушка, бросившая колледж и работающая в супермаркете, юный бейсболист и другие более-менее случайные люди. Которые, разумеется, тут же устраивают яркое феерическое шоу с беготней по совмещенным пространствам и шумным выяснением отношений.

Препарируя этот бродячий сюжет, Дубинянская делает акцент не столько на разнообразии человеческих желаний (у всех героев «Лестничной площадки» они в итоге сводятся к одному: забиться в уютный уголок, накрыться с головой одеялом и свернуться калачиком — иными словами, обеспечить себе максимальный психологический комфорт), сколько на разнице между видимостью и реальностью. Между тем, что думают о нас окружающие, и тем, каковы мы на самом деле, лежит глубочайшая пропасть. При близком знакомстве ученый сухарь преклонных годов может оказаться романтиком, влюбленным как мальчишка, а грязный и ободранный тип, смахивающий на бомжа — симпатичным и надежным парнем. Дубинянская срывает одну маску за другой, и единственным, с кем этот номер не проходит, остается быдловатый сосед-алкоголик профессора Странтона. Ну не видит в нем человека киевская писательница, хоть тресни. То ли дело нечистый на руку политик или солидная бизнес-вумен, имеющая обыкновение нанимать киллеров для ликвидации шантажистов. Чай интеллигентные граждане, не гопота «с района»...

«Лестничная площадка» — роман ранний, местами трогательно-наивный. Умиляет, например, представление автора о президентском «ядерном чемоданчике»: дескать, нажал красную кнопку — и полмира как корова языком слизнула... Прямо по анекдоту: «Кто бросил валенок на пульт?». Не вполне понятно, зачем писательница переносит действие романа в некую неназванную европейскую страну (или все-таки в США?) — тем более что ведут себя все эти Греги, Джоны и Ричарды в точности как русские или украинцы конца девяностых-начала нулевых. Во времена староглиняные это явление именовали «хеллоубобизмом» — от «Хеллоу, Боб!» — «Хеллоу, Джон!», классического диалога, без которого обходился редкий советский роман «из жизни растленного запада».

Те же страсти роковые с участием героев, носящих звучные англосаксонские имена, бушуют и на страницах большинства рассказов Дубинянской, включенных в книгу. Но и в этих произведениях, преимущественно ранних и схематичных, уже угадываются черты, так привлекающие в более поздних сочинениях автора, романах «H2O» или «Глобальное потепление»: искренний интерес к психологии героя, к тому, как поведет себя в экстремальной, невозможной ситуации наш совершенно обычный современник, «человек с улицы», как будет развиваться его характер под влиянием обстоятельств. А ведь у начинающих фантастов, как правило, именно с характерами главная беда...

Исполнение желаний.