«…Самое печальное – это повальная потеря совести. Чем больше кричат о возрождении, тем стремительнее от него удаляются… Начались весёлые времена…весёлое разрушение культуры»
(«Тут дуют ветры», Александр Апальков)
До сих пор удивляюсь, почему книга одного из лучших украинских авторов прошла мимо критиков (не по зубам, что ли, оказалась?) – ведь читатель её заметил, несмотря на относительно малый тираж (увы, миллионные тиражи остались в далёком отвергнутом прошлом), заметил и оценил по достоинству.
Но масштаб, охват материала и лаконичное изложение – которое у иного автора выглядело бы сухим и жёстким – у Апалькова, быть может, и жёсткое чрезмерно (хотя, как сказать; кто-то посчитает, мол, посильнее надо было «врезать» – на вкус и цвет…), зато поэтичное, лиричное одновременно (признаться, редкое сочетание в современной прозе) – заслуживает более внимательного и объективного отношения.
Взгляд читателя сперва скользит по страницам, словно примериваясь, привыкая, чтобы затем оказаться будто прикованным с помощью некоего гипноза высочайшего уровня и уже не скользит, а парит в незримых воздушных потоках настоящей поэзии – поэзии в прозе: здесь птицы летят «разрезая ветер крыльями. Неистово и отчаянно», а в окне качается ветка яблони, на которой «яблоки висели по два, по три. Прижавшись друг к другу» – от холода? Или от одиночества в мире людей?..
А вот чудесная зарисовка, по лаконичности достойная Чехова – «Атаманкин ел абрикосы. И бросал косточками в шустрых утят. Те комочками бегали за ними. Тюкали их клювиками. И разочарованно бежали прочь. До следующей косточки». Скажите, много ли сегодня в Украине авторов, которым под силу вот так, в двух словах, раскрыть перед читателем целый мир, яркий и объёмный, живописать, развернуть живое полотно, ткань бьющейся сердечным пульсом жизни?
А вот иная ожившая картина, иное настроение: «…мысли гнались друг за другом… И, пожирая друг друга, становились всё тяжелее и тяжелее». Трудно что-либо добавить, не исказив.
Оставляя в стороне концепцию произведения, уточним, что это – из повести второй, завершающей впечатление от книги Александра Апалькова «Львов-Луганск-Бис (Две мужские истории)». А вот из первой – как раз на тему актуальную, многократно дискутировавшуюся на страницах периодических изданий: «Россия и Украина стали отброшены в мрачное средневековье». Сперва слова Марийки: «Серед німаків мені начебто хто очі промив: я раптом розчула фанатичні інтонації моїх земляків-пропагандистів. Затхлий душок... Невже від цих людей залежатиме майбутнє України?»
Затем, о том же, мысли Стефана: „...І це тут народився Юзеф Корженьовський, польський письменник... І все це було польське. Читав його „Верховинців”. Драма... Тоді із бідного гнобленого поляками життя карпатського українства. Тепер... – тут Стефан сбился. Он не знал, а кто же теперь «гнобить» вот этих грязно и по-нищенски одетых прохожих, глядящих на него из-под лба, грустных, словно спящих на ходу”.
И ещё: „Вірив, писав, розклеював, ходив по квартирам, співав різдвяні вертепи, агітував. За націю, за відродження, за справжніх українців. І що ж угледів я? А теє, що націоналізмом захоплюються або ж вщент злиденні, бо їм все одно до кого тулитися, аби вижити, або ж ті, що прагнуть влади, читай – грошей. Не по мені все це. НЕ ХОЧУ ТОРГУВАТИ КРАЇНОЮ, КОТРУ ЛЮБЛЮ І ДЕ Я ВИРІС. Он вона яка чарівна!..”
Многие, наверное, считают, что настоящее, «вечное» искусство должно оставаться вне политики. Другие считают, что искусство – и литература в том числе – с политикой связана почти напрямую. Истина, скорее всего, в совершенно иной плоскости. Настоящее искусство, хочет оно того или нет, отражает нашу жизнь, реалии сегодняшнего дня. И, от того, насколько верно отражает – если не превращается в кривое зеркало – зависит, останется ли оно с последующими поколениями, которые уже идут на смену – или сгинет во мгле веков.
Главное – не идти на поводу у преходящей моды, сиюминутности, жажды славы. Денег и власти. Всего и сразу. Вырывая из глотки у соседа – вместе с глоткой – или у брата.
Понятно, что выхваченные из контекста фразы, цитаты могут спровоцировать превратное впечатление о книге, раздутое воображением каждого конкретного человека, пробежавшего невнимательным взглядом среднюю газетную статью о хорошей книге. Так сказать, упав на подготовленную – или неподготовленную – почву. И каждый, прочитавший «вырванное», подумает своё, «в меру своей испорченности».
Что делать, как поступить? Почти гамлетовский вопрос имеет крайне простой ответ – проверить мнение рецензента, САМОМУ прочитав книгу. Книгу, к счастью, размерами поменьше любого из тех сотен сереньких романов, которые сегодня штампуют, словно на конвейере, сплошь и рядом все, кому не лень. Издателям ныне подавай толстые романы, да чтобы по два в год, а лучше с полдюжины. А качество?!... Можно подумать, глядя на бесконечные ряды лотков, что книжное ДЕЛО превратилось в примитивный бизнес, «поставленное на поток» дельце – можно БЫЛО БЫ подумать, не прочитав «Львов-Луганск-Бис» Александра Апалькова

ЛЬВОВ-ЛУГАНСК АЛЕКСАНДРА АПАЛЬКОВА.